Наступила новая, свободная эпоха!
События и публикации 31 декабря 1991 года комментирует обозреватель Олег Мороз
Это была незабываемая встреча Нового, 1992-го, года! Сколько бы потом ни врали про «черные», «лихие» девяностые – эти самые «черные» и «лихие» люди встречали как начало новой, свободной жизни в новой, свободной России. «Известия» за 31 декабря 1991 года:
«Впервые в истории наступление Нового года – и новой эпохи – было отмечено праздничным салютом на Красной площади. По мнению многих – не только соотечественников, но и людей буквально со всего света, оказавшихся в полночь у стен Кремля, столь красивого фейерверка им видеть не доводилось…»
Но главное, конечно, не в красоте, создаваемой техническими средствами.
«Это красота, в которой нет ни грана фальши», – сказал английский журналист, оказавшийся в Москве впервые… Но и тех (западных журналистов – О.М.), кому доводилось проводить праздники в Москве в былые годы, поразило… ощущение небывалой свободы, раскованности, отсутствия страха перед могуществом государственной машины, более не пугающей людей даже у самого ее сердца – на Красной площади».
Вот это «ощущение небывалой свободы, раскованности, отсутствия страха перед могуществом государственной машины», несмотря на все трудности того времени, несмотря на всю нищету, сохранится у россиян во все «лихие» девяностые и быстро исчезнет с наступлением обильных нефтью, халявных, насквозь лживых и фальшивых двухтысячных.
Первая встреча лидеров СНГ – первый блин комом
30 декабря в Минске состоялась первая рабочая встреча глав независимых постсоветских стран, образовавших СНГ. Драматические события, приведшие к окончательному распаду СССР и возникновению на его месте чего-то такого, пока неведомого, позади. Теперь – за дело.
Увы, на встрече в Минске дело пока не очень заладилось. «Известия»:
«Внимательный анализ подписанных в Минске документов свидетельствует о жалкой результативности. Реального шага к Содружеству не сделано. От проблем отшатнулись, как хирурги от безнадежного больного: вскрыли и тут же зашили».
Взять хотя бы вопрос о создании совместного телевизионного канала Содружества – его обсуждали в Минске в числе тринадцати, включенных в тамошнюю повестку дня. «Известия»:
«Неужто главы правительств и впрямь надеются на совместное владение одним каналом? Неужели Туркмения тешит себя надеждой на влияние в Останкино? А квартиру в Москве бездомному журналисту оно из своего Ашхабада может дать? А деньги за рекламу в передаче, посвященной очаровательному [среднеазиатскому] оазису, оно получит через общую кассу или прямиком на Юг? Наконец, как выразят казахи свое отношение к новогоднему поздравлению, порученному Мих. Задорнову, любимцу молдавской периферии?»
Должен сказать, что и я в Москве, не только казахи и молдаване, незамедлительно выключил бы телевизор, если бы с новогодним поздравлением выступал кто-то из орды бездарных, назойливых сатириков, заполоняющих даже и наше сегодняшнее, выходящее в эфир двадцать лет спустя, телевидение. Общую для СНГ – правда, довольно худосочную – телекомпанию под названием, естественно, «Мир» все же удалось создать. С осени 1993-го она вещала всего полчаса в неделю по 1-му каналу «Останкино». Потом мало-помалу, прыгая с канала на канал, стала наращивать вещание. Не сказать, чтобы она обрела сколько-нибудь значительную популярность и влияние. В основном по ней идут довольно пресные информационные и образовательные передачи, посвященные проблемам и новостям СНГ.
«Скоро робят – слепых родят. Практически все принятые [на минской встрече] документы зияют пустотой и немощью. Исключение составляют лишь сугубо организационные бумаги. Не так-то уж трудно создать совет из глав государств. Главы-то – вот они, недалеко ходить, а вот с рублем (с созданием единой рублевой зоны – О.М.) не получается ничего… Вслед за Украиной на купонные деньги спешно переходит Беларусь. Очень даже вероятно, что сейчас независимые государства затеют гонки наперегонки – кто раньше избавится от рублей».
Вот как раз от рублей никто тогда особо не спешил избавляться. Напротив, каждая республика через свой центробанк принялась эмитировать безналичную советскую валюту и оплачивать этими «фантиками» товары, поступающие из России. То есть попросту говоря началось дружное разграбление и без того нищей РСФСР. Конец этому безобразию Гайдар сумел положить лишь через несколько месяцев, настояв на введении корреспондентских счетов в российском Центробанке (напомню, ЦБ не подчинялся российскому правительству, контроль над ним захватил хасбулатовский Верховный Совет).
Возвращаясь к минской встрече… М-да… Казалось бы, так всё просто: заменили СССР на СНГ. Жуткие трудности преодолели. Вроде бы все позади. Ан нет, оказывается, все как раз еще впереди. Масса рутинной работы, более скучной, чем та, что проделана на исторических встречах в Беловежье и Алма-Ате. И, что самое печальное, ни к каким особым успехам эта рутинная работа не приведет. Вскоре всем станет ясно, что СНГ – это не Британское содружество наций и не Европейский союз. Это просто способ разделения СССР на отдельные, независимые государства.
Правда, роль оно, СНГ, сыграло все-таки важную – благодаря ему распад СССР прошел бескровно.
Выступление Ельцина по телевидению
31 декабря в газетах было опубликовано выступление Ельцина по телевидению (непосредственно в эфир оно вышло в воскресенье 29 декабря). Естественно, это выступление было посвящено итогам тяжелого уходящего года и планам новой России на будущее. В «Известиях» это выступление озаглавлено: «Б. Ельцин призывает к терпению и обещает улучшение жизни к концу 1992 года».
Да, терпение – это то, что в тот момент более всего необходимо было людям. А вот что касается обещаний… Впрочем, как же было обойтись главе государства в ту тяжелую пору без обещаний, независимо от того, верит ли он сам в них или нет.
Главное достижение уходящего года, по мнению Ельцина, – то, что при всех глубоких, радикальных преобразованиях, которые пережила страна, в основном удалось удержать мирный характер ее развития, сохранить гражданский мир.
«Как бы ни было тяжело расставаться с Союзом, – сказал Ельцин, – мы должны признать, что на его месте не пустота, а объединение народов и государств. Оно может стать даже более прочным, чем Союз, который держался на команде, принуждении и выкручивании рук».
А вот этого, к сожалению, не получилось. И Советский Союз оказался не прочным, и никакой, даже минимальной прочности, не обрело Содружество Независимых Государств, возникшее на его месте.
«Наследство, которое мы получили, просто удручает, – продолжал Ельцин. – Ощущение такое, что на нашей земле хозяйничал враг. Россия получила от Союза огромный внешний долг, почти 70 миллиардов долларов. Самое печальное, что эти колоссальные средства на протяжении многих лет уходили в песок. Была создана античеловеческая экономика. В последние годы (то есть как раз в годы горбачевской перестройки – О.М.) ситуация даже усугубилась. Мы получили от Союза вконец запущенное сельское хозяйство. Миллионы гектаров земли отравлены. Уже не один десяток лет Россия вынуждена ввозить огромное количество зерна… Но считаю, что не надо приходить в отчаяние. Россия тяжело больна, но неизлечимых болезней, тем более экономических, нет».
Ельцин напомнил, что 2 января начинается, пожалуй, самая болезненная реформа, на которую многие годы не решались руководители страны. Это освобождение цен. Ельцин:
«Целых два месяца мы искали наиболее приемлемый вариант реформы, менее тяжелый, и поняли: выхода нет… На последнем заседании правительства обсуждена государственная программа приватизации на 1992 год. Основной упор делается на ускоренную приватизацию торговли и сферы услуг, а также убыточных предприятий и объектов незавершенного строительства…»
Одна из главных задач – снизить непосильное финансовое бремя, которое по воле коммунистических правителей долгое время несла страна. Ельцин:
«Со следующего года практически прекращаем помощь другим странам. Долг, который должны заплатить другие страны, составляет 60 миллиардов рублей. Думаю, вряд ли мы получим эти долги… В 92-м впервые снимаем такую гигантскую секретную статью расходов, как дотации КПСС. КПСС часто и глубоко залезала в государственный карман, перечисляла деньги на содержание других компартий в различных странах…»
Увы, так же, как Советский Союз тратил немыслимые средства на «помощь другим странам», так и сегодня, спустя двадцать лет, платит миллиарды некоторым вроде бы «своим» регионам только за то, чтобы они числились в составе Российской Федерации, на деле давно став независимыми. Взять хотя бы ту же Чечню. И кто контролирует, куда идут эти миллиарды? А идут они в значительной мере на обеспечение роскошной жизни тамошней правящей верхушки.
Заключение ельцинского телевыступления – оптимистичное, духоподъемное, призванное вселить бодрость в загрустившую было перед освобождением цен страну (никто ведь не знает, насколько они освободятся; раньше панику вызывало даже увеличение цен на несколько процентов):
«Уверен, мы пройдем этот трудный период. Говорил не раз и хочу повторить: нам будет трудно, но этот период не будет длинным. Речь идет о 6–8 месяцах. В это время нужна выдержка. Ни в коем случае нельзя допустить срыва, паники, и тогда наши сложнейшие реформы удастся провести».
Увы, терпеть людям пришлось гораздо дольше. Но в тот момент нельзя было говорить об этом. Люди и так были в напряжении и тревоге. Да, собственно, никто, в том числе и сам Ельцин, не знал, как в реальности пойдут реформы, насколько затянется их самая тяжелая фаза.
Москва готовится к либерализации цен
2 января появится указ о либерализации цен. Как к этому готовится столица, «Известиям» рассказывает начальник Распределительного управления московского правительства Веселовский.
(В скобках замечу: замечательное название управления – распределительное. Вроде бы уже решили уйти от распределения, перейти к нормальной человеческой торговле, а название вот забыли поменять, так оно и остается «распределительным». Интересно, как его начальник распределяет товары и продукты – не забывает себя, своих родственников, своих друзей?)
Распределительный начальник сообщает, что самое главное в оставшиеся до реформы дни – заполнить прилавки товарами и продуктами. Для этого правительство Москвы решило использовать госрезервы – по сути дела, неприкосновенный запас, хранящийся на случай исключительных ситуаций, какая, собственно говоря, складывается и сейчас.
Еще из веселых, обнадеживающих сообщений Веселовского: в конце первой декады – в середине января ожидается поступление новых партий продовольствия из других областей России, из государств Содружества. В частности, – двадцать тысяч тонн мяса едут из этих государств. Из Франции передвигаются две тысячи тонн сухого молока. А как дела с «обычным хлебом»? Веселовский:
«Ежедневно в столице выпекается около двух с половиной тысяч тонн – на тысячу тонн больше, чем потреблялось еще недавно. Резко возросший спрос, значительно увеличившийся вывоз хлеба из города в Подмосковье, приводит зачастую к его полному отсутствию по вечерам во многих столичных булочных».
Но в московской распределительной конторе придумали хитрый выход из этого положения. Чтобы хлеб не сметали с прилавков полностью, правительство еще в середине ноября установило на некоторые его сорта повышенную цену. Эта мера дала желаемый результат – «дорогой» хлеб наличествует в продаже постоянно, к тому же через двенадцать часов он реализуется уже по сниженной цене» (Вот где раздолье для жуликов-продавцов – поди проверь, двенадцать часов продавался дорогой хлеб или пятнадцать!)
В общем, если верить распределительному чиновнику, будут московские жители и с хлебом, и с мясом, и сухим молоком! А вот для жителей Подмосковья это уже не гарантируется, им самим надо о себе позаботиться. Пораньше вставать, чтобы успеть на первую электричку, – постараться ухватить в стольном граде что-нибудь съестное.
Вообще, как всегда, у нас первая забота – снабдить товарами и продуктами Москву. Хоть бы раз написали, как в такой критической ситуации обстоят дела в каком-нибудь забытом Богом Усть-Урюпинске, есть ли там у них госрезервы и неприкосновенные запасы, могут ли он по-быстрому завести из Франции сухое молоко и еще что-нибудь такое для своих изголодавшихся усть-урюпинцев.