Украина денонсировала Союзный договор 1922 года
День за днем. События и публикации 5 декабря 1991 года комментирует обозреватель Олег Мороз
5 декабря Верховный Совет Украины принял «Послание к парламентам и народам всех стран», в котором говорилось, что «договор от 1922 года о создании Союза ССР и все последующие конституционные акты Союза ССР Украина считает относительно себя недействительными и не действующими».
То есть, с этого числа, с 5 декабря 1991 года, по воле Украины Советский Союз прекращал свое существование. Хотя юридически это было еще сомнительно, поскольку не одна Украина образовала Союз, не только ее подпись стояла под Союзным договором.
Позднее в тот же день Кравчук на пресс-конференции заявил:
− Мы не приемлем договор 1922 года потому, что этот договор… предусматривал создание одного централизованного государства, под которое пошли и другие республики, формально называвшиеся государствами. Мы выступаем только за межгосударственные связи.
И вновь о Союзном договоре (новом) − категорическое «нет»:
− За то, чтобы Украина не подписала его, выступает 90,3 процента населения. Я на всех своих встречах и на ТВ говорил, что Украина не должна подписывать договор, и за меня проголосовало почти двадцать миллионов, а остальные − за других кандидатов, также говоривших, что нельзя его подписывать, − так что против подписания высказался тридцать один миллион. И даже президент не в состоянии что-то изменить. Народ сказал свое слово.
«Народ сказал свое слово…». Действительно сказал. По крайней мере, − на Украине.
Всех тогда интересовало, не пойдут ли, если что, в бывшем Союзе события по югославскому варианту. Не вцепятся ли бывшие «братья» друг другу в глотку. Вот уходит Украина. Кто-то из соседей может потребовать пересмотра границ, когда-то произвольно нарисованных большевиками. Та же Россия. Ельцин несколько раз менял тут свою позицию: то заявлял о нерушимости границ, то намекал, что их пересмотр возможен, то возвращался на прежнюю «миролюбивую» позицию и говорил, что территориальные претензии возможны только к тем республикам, которые решат выйти из Союза…
Ну так вот − Украина выходит… Ельцин больше не говорит о том, что Украина должна что-то вернуть России, но об этом говорят некоторые депутаты, политики. В частности, темы «спорных» территорий − Крыма и Донбасса − в своем интервью французской «Фигаро» коснулся Анатолий Собчак.
Кравчук убежден, что югославского варианта в бывшем Союзе не будет. По его словам, у него «в душе есть уверенность», что никто Украине «не отважится ставить территориальные претензии на серьезном государственном уровне, чтобы не влипнуть в историю».
Экономическая катастрофа − уже на пороге
Из книги Егора Гайдара «Гибель империи»:
«Осенью 1991 года (точнее, в ноябре − О.М.) директор Института экономики АН СССР Л. Абалкин пишет:
«У меня есть записка, подготовленная сотрудником института О. Роговой; из нее вытекает, что нам дается срока два месяца, после чего наступит развал экономики, коллапс.
Это же подтверждают и другие расчеты. Можно спорить, насколько правилен этот прогноз в деталях… В течение всего 1991 года, месяц за месяцем, квартал за кварталом, спад нарастал. Анализ данных напоминает наклонную плоскость, все более круто обозначающую этот спад… В течение 1991 года такие оценки делались мною в январе, апреле, сентябре и, наконец, в ноябре. И каждый раз, анализируя ход развития событий, я делал все более мрачные оценки складывающихся перспектив».
«Заместитель председателя правления Внешэкономбанка А. Носко − в Комитет по оперативному управлению народным хозяйством СССР (26 ноября 1991 года):
«Как уже докладывалось Межреспубликанскому экономическому комитету, ликвидные валютные ресурсы полностью исчерпаны и текущие валютные поступления от экспорта не покрывают обязательства по погашению внешнего долга страны».
«К ноябрю 1991 года крах советских финансов и денежного обращения − свершившийся факт, широко обсуждающийся в открытой печати. Из статьи Г. Явлинского («Труд», 27 ноября 1991 года):
«Происходит лавинообразное нарастание денежной массы, которая за 9 месяцев увеличилась с 989 миллиардов рублей до 1,7 триллиона, а к концу года может достичь двух триллионов. Мощнейшими генераторами этого процесса являются огромный дефицит как союзного, так и национальных (республиканских − О.М.) бюджетов, усиливающаяся кредитная экспансия и «либерализация» доходов.
Все это привело уже к полной утрате рублем всех его функций. Именно поэтому хозяйственные связи либо разваливаются, либо во все большей степени заменяются бартером, а рубль все больше вытесняется с внутреннего рынка. Курс рубля на аукционах уже упал за отметку 100 рублей за один доллар… Экспорт за 10 месяцев сократился на 31 процент, ограничение валютных поступлений вызвало резкое сокращение импорта…, в том числе сырья и оборудования в легкой и пищевой промышленности, а также товаров народного потребления.
В конечном счете, все эти проблемы сказываются на людях. Потребление материальных благ и услуг населением за девять месяцев (то есть еще накануне запуска настоящей инфляции) сократилось на 17 процентов, а реальные доходы семей снизились по отношению к соответствующему периоду прошлого года во всех без исключения республиках».
«К концу 1991 года одной из важнейших проблем в области денежного обращения в СССР становится неспособность Гознака печатать деньги в масштабах, которые требуются для удовлетворения нужд Госбанка. Председатель правления Госбанка СССР В. Геращенко − президенту М. Горбачеву (13 ноября 1991 года):
«Потребительский рынок характеризуется дефицитностью практически по всем видам товаров, растет неудовлетворенность спроса на товары и услуги, усиливается спекуляция. В результате этого на руках у населения и в организованных формах сбережений (то есть на сберкнижках − О.М.) на январь−октябрь 1991 года дополнительно накопилось 159,3 миллиарда рублей…
Таким образом, разрыв между денежными доходами и расходами населения увеличивается с каждым месяцем… Гознак не может обеспечить выполнение повышенных заказов Госбанка СССР на изготовление банкнот, так как производственные мощности бумажных и печатных фабрик Гознака перегружены, работа на них в 1991 году практически ведется в три смены…
Одной из основных причин ухудшения состояния денежного обращения в 1991 году являются растущие дефициты бюджетов республик и Центра… Республики как бы соревнуются в размерах дефицитов своих бюджетов, проявляя повышенные требования на наличные деньги».
«Крах системы административного управления товаропотоками ведет к дальнейшему падению поступлений от экспорта. Из письма заместителя министра экономики и прогнозирования СССР В. Дурасова заместителю руководителя Комитета по оперативному управлению народным хозяйством СССР Ю. Лужкову от 28 ноября 1991 года:
«По итогам 9 месяцев текущего года против установленных графиков на экспорт недопоставлены металлопродукция, лесоматериалы, нефтепродукты, цемент, минеральные удобрения, каменный уголь и другие товары на сумму около 4 миллиардов рублей во внешнеторговых ценах, что создало критическую ситуацию с обеспечением обязательных платежей Внешэкономбанка СССР».
Ельцин собирается в Минск. Зачем?
7 декабря Ельцин собирается отбыть в Минск на «давно запланированную», как сообщалось, российско-белорусскую встречу (не 6-го, как ранее оповестила об этом «Независимая газета»).
5 декабря он посетил Горбачева − «посоветоваться, как убедить Украину присоединиться к Союзу» (цитирую Андрея Грачева), поскольку-де Кравчук тоже обещал приехать в белорусскую столицу и рассказать об украинском референдуме.
Союзный и российский президенты достаточно быстро договорились о том, как «надавить на украинцев». Оба заявили, что не мыслят себе Союза без Украины.
«Только потом, − пишет Андрей Грачев, − выяснилось, что в эту формулу каждый вкладывал свое содержание. Мало кто обратил тогда внимание на мимоходом брошенную журналистам ельцинскую фразу: «Если не получится, придется подумать о других вариантах».
Тем не менее российский президент сказал, что надеется найти взаимопонимание на встрече с руководством Украины в Минске, куда он в субботу, 7 декабря, вылетает для подписания двустороннего экономического соглашения между Россией и Белоруссией.
Обратите внимание, как обозначалась цель визита.
Горбачев снова заявил о неизменности своей позиции по Союзному договору, о том, что он будет «использовать все возможности», чтобы договор был подписан.
И снова прибег к своей хитроумной словесной эквилибристике, оценивая украинский референдум:
− На Украине голосовали за подтверждение Акта о независимости. Это понятно, это укрепляет суверенитет, делает их полноправным партнером со всеми государствами в будущем Союзе. Теперь-то перед ними и стоит принятие самых важных решений. И я уверен, что сегодня на Украине думают о Союзе так же, как и в других уголках нашей большой страны.
Горбачев никак не хотел согласиться, что «самое важное решение» Украина уже приняла. И о том, что она думает о Союзе, высказала вполне четко и ясно, единодушно проголосовав за независимость.
Знал ли все-таки Горбачев, зачем Ельцин едет в Белоруссию? Позже на эту тему будет немало разговоров. Вот свидетельство самого Горбачева:
«Я уже понимал, что президент России хитрит, тянет время (в беседах с ним, Горбачевым − О.М.): значит, у него есть другой план. Поэтому я перед самой встречей в Минске прямо спросил его: с чем он едет? Мой подход: есть проект Договора (имеется в виду – Договора о ССГ − О.М.), Украина может присоединиться ко всем его статьям или к части из них. Ельцин, аргументируя задержку с рассмотрением Договора (в Верховном Совете России − О.М.), сказал, что может встать вопрос о Союзе славянских республик. Я заявил, что, на мой взгляд, это неприемлемо. И разговор мы должны продолжить в Москве на встрече президентов с участием руководителей Украины».
Одним словом, Ельцин хоть и не вполне определенно, но достаточно прозрачно проинформировал Горбачева об истинной цели своей поездки в Белоруссию.
Правда, тут еще надо поставить вопрос: действительно ли в тот момент истинной целью Ельцина был союз «славянских» республик или такой союз рассматривался как первый шаг к более широкому союзу (каким он и стал в действительности)? Может быть, российский президент просто хотел несколько успокоить союзного президента: если даже объединятся и попытаются отойти в сторону три «славянские» республики, на них можно будет как-то надавить, заставить вернуться с помощью республик «неславянских»?
Думаю, скорее всего, Борис Николаевич тогда еще и сам не знал, во что выльются его переговоры с Кравчуком и Шушкевичем.
Кстати, как уже говорилось, идею о том, что три «славянские» республики могли бы начать строительство чего-то нового на костях почившего Союза, еще раньше (я уже упоминал об этом) высказал Кравчук − высказал публично, в интервью газете «Труд» (оно было опубликовано 19 ноября):
− Я думаю, что было бы неплохо именно сейчас, когда накопилась масса трудноразрешимых проблем, когда миллионы людей продолжают находиться в неопределенности, нескольким республикам, − скажем, Украине, Белоруссии и России, − выступить инициаторами создания такого сообщества, в котором все входящие в него государства были бы равноправными и использовали возможности для решения вопросов, в которых мы все вместе заинтересованы. И решать их сообща, дружно, оставаясь государствами без какого-либо политического центра.
Ну, чем не программа для будущей встречи трех лидеров в Белоруссии? Но это интервью, эти слова остались как-то незамеченными.
Руцкой развивает наступление на правительство реформаторов
«Известия» за 5 декабря 1991 года, первая полоса: «Руцкой в отставку не уходит. Он переходит в атаку». Читаем:
«В высшем эшелоне власти заметно назревает новый конфликт. Не улеглись еще страсти вокруг наметившегося две недели назад противостояния между правительством и парламентом (отклонившего несколько «реформаторских» указов Ельцина − О.М.), как возник «феномен» Руцкого. Судя по публикациям и комментариям на эту тему, появившимся в последние дни, политический прогноз колеблется в следующих пределах: «вице-президент перешел в оппозицию по отношению к правительству; если случится новый путч, то его возглавит Руцкой».
Новый путч случится лишь через двадцать два месяца. И его действительно возглавит Руцкой… Вместе с Хасбулатовым.
Но сейчас еще начало декабря 1991-го… Как полагает Руцкой, реформы надо отложить. Отложить на неопределенное время. Хорошенько к ним подготовиться. Это при том, что даже депутаты на своем V съезде в конце октября−начале ноября приняли решение об их скорейшем проведении. Время не терпит, экономическая катастрофа − на пороге, точнее − уже на дворе.
Будучи экономически совершенно безграмотным, генерал авиации (Ельцин уже произвел полковника в генералы, 24 августа, сразу же после победы над ГКЧП), тем не менее, отваживается противопоставить программе экономистов-профессионалов что-то вроде своей собственной, «любительской» программы.
«Для перехода к рынку, считает вице-президент, необходимо время, чтобы выполнить комплекс мер. В их числе: проведение инвентаризации фондов и ресурсов; определение пространства, на котором возможно проводить реформы (скорее всего, здесь речь идет о решении проблемы федеративного устройства России); обеспечение комплексного подхода при подготовке реформ в той или иной сфере; согласование действий с партнерами по бывшему Союзу».
А то, что делают «ученые мальчики в розовых штанишках», вошедшие в правительство, − это, по Руцкому, какие-то безответственные эксперименты, осуществляемые вслепую, без всякой системы:
«Проводимые эксперименты над экономикой − это не программа реформ. Правительство, в котором главным «теоретиком» является Е. Гайдар, пошло по старой «горбачевской» схеме: принимается набор указов и постановлений без пакета нормативных актов, обеспечивающих проведение их в жизнь».
Из этих пассажей видно, что генерал понятия не имеет, чем в действительности занимаются реформаторы, дни и ночи проводящие в своих рабочих кабинетах, старающиеся учесть всё до мелочей при подготовке грядущих экономических преобразований.
Никто, конечно, не собирается всерьез обсуждать дурацкую «программу» Руцкого, представляющую собой набор общих слов и благих пожеланий, но… Как-никак − вице-президент… В дальнейшем Ельцин будет мучительно искать, чем бы занять своего «вице», страдающего от безделья, куда бы «канализировать» его неуемную, невостребованную энергию. Станет «бросать» его на борьбу с коррупцией, на сельское хозяйство…
Но Руцкой сам найдет себе дело по душе − объявит уже настоящую войну президенту, правительству, реформам.
Реакция правительственных реформаторов на генеральские наскоки − соответствующая:
«В правительственных кругах, − пишут «Известия», − не скрывают раздражения по поводу «солдафонской» критики вице-президента. «Он нанизывает, как бусы на нитку, очевидные, примитивные вещи и делает вывод, будто программы реформ нет! − констатировал один из советников Кабинета министров. − Проблемы упреждающей приватизации, демонополизации, стабилизации финансовой, налоговой системы перед отпуском цен заставляют нас сидеть на работе по ночам. Но шансов на перенос сроков реформ у нас нет, как и нет возможности поддерживать оперативное управление отраслями в условиях разрыва межреспубликанских связей и трансформации союзных структур в российские».
Статья в «Известиях» заканчивается сообщением:
«Во второй половине дня 5 декабря, как объявлено, после встречи с Президентом А. Руцкой выступит на пресс-конференции, где, надо думать, мы получим ответ на вопрос: уходит ли вице-президент в глухую оппозицию или переходит в открытую атаку».
Никаких дальнейших сообщений ни о встрече президента с вице-президентом, ни о пресс-конференции Руцкого я не нашел. Видимо, если эта встреча и состоялась, после нее генералу как-то расхотелось общаться с журналистами на тему о зловредных реформах и о своей «протестной» отставке.
Угрозу нового путча в те дни связывали не только с антиреформаторским буйством Руцкого. Очередной всплеск тревоги, даже больший, чем «руцковский», вызвало интервью Анатолия Собчака французской «Фигаро», где он заявил, что военный переворот в Советском Союзе стал реально возможным, и на этот раз он увенчается успехом, поскольку его поддержит народ.
«Известия» пишут, что это мрачное пророчество мэра Санкт-Петербурга, «без преувеличения, потрясло весь мир».
О той же самой угрозе заявил и Эдуард Шеварднадзе, которого с некоторых пор, с декабря 1990-го, когда он впервые выступил с аналогичным заявлением, стали считать настоящей Кассандрой. Его теперешние слова:
«Угроза правого переворота растет и становится все более реальной».
Атмосфера апокалиптических ожиданий, конечно, была связана прежде всего с выходом Украины из СССР и, соответственно, с неминуемым окончательным его распадом.
Резко усилилась активность западных разведслужб, пытающихся понять, что же все-таки происходит в умирающем Советском Союзе. Так, американское ЦРУ за последние три недели подготовило для президента десять аналитических докладов о положении в СССР. Небывалое число!
К каким выводам оно пришло, естественно, было неизвестно − доклады-то секретные. Однако, по некоторым признакам, аналитики американского разведывательного ведомства не согласились с паническими прогнозами Собчака и Шеварднадзе. Будь это иначе, президент Буш, несомненно, предупредил бы об угрозе и Горбачева, и Ельцина, как он предупредил о готовящемся путче президента СССР прошедшим летом. Правда, Горбачев легкомысленно не внял тому предупреждению, как и другим подобным предостережениям. Да и по времени оно было не совсем точным: Буш тогда сообщил Горбачеву, что переворот произойдет в двадцатых числах июня.
В общем, на этот раз никаких предупреждений не последовало.
«Нет сомнений: угроза хрупкой, только что еще рождающейся демократии в России и других «бывших республиках СССР» вполне реальна, − пишет «известинский» автор Андрей Остальский. − Общество раздражено непривычными трудностями демократического образа жизни, и это раздражение крайне усиливается неизбежными экономическими трудностями переходного периода и всеобщей неумелостью правителей (других нет). Но Запад не может взять в толк, почему все это должно служить основанием для паники, для отчаяния, от которого у людей опускаются руки. В результате… за рубежом возникает впечатление, что мы сами можем «накликать» новый путч, сами уже смирились с неизбежностью возвращения «плетки» и теперь подгоняем это событие, запугивая друг друга и весь мир».
Да, в этом была немалая толика истины. Страх, обуявший людей в связи с происходящим на их глазах развалом, казалось бы, всего незыблемого и нерушимого («Союз нерушимый республик свободных…»), страх перед открывающейся неизвестностью неизбежно трансформировался в другие страхи: заговор, путч, переворот.