Ельцин напугал республиканских начальников. Хотя и не всех
События и публикации 30 октября 1991 года комментирует обозреватель Олег Мороз
Катастрофа неумолимо приближается
Экономическая ситуация в стране, сложившаяся осенью 1991 года, представлялась Егору Гайдару так (из его книги «Гибель империи»):
«К тому времени, когда V съезд, дав президенту дополнительные полномочия, открыл дорогу к углублению экономических реформ, шесть лет колебаний, нерешительности, компромиссов уже породили настоящий социально-экономический хаос… Все прекрасно понимали, что пришло время расплаты за годы финансовой безответственности, за неплатежеспособность Внешэкономбанка, за разворованные природные ресурсы страны, за разваленные финансы, за неработающий рубль, за пустоту прилавков, за все те социальные демагогические обещания, которые раздавались вволю на протяжении последних лет… Осень 1991 года это уже крутое падение общественного производства, это быстро останавливающаяся черная металлургия, за чем явно вставала угроза остановки всего машиностроения и строительства. Осень 1991 года это время глубокого уныния и пессимизма, ожидания голода и холода. Все, кто в этой сложной ситуации решил бы и дальше тратить время на бесконечные и бесплодные дискуссии о безболезненных путях перехода к рынку, стабилизации экономики, ждать создания конкурентно-рыночной среды и формирования эффективной частной собственности, дождался бы паралича производства, гибели российской демократии и самой государственности».
Республиканские лидеры реагируют по-разному
Как мы видели, в своем обращении Ельцин прямо заявил:
Я обращаюсь к руководителям государств, формирующихся на базе бывшего Союза. Россия решительно встала на путь радикальных реформ. Мы призываем республики идти по этому пути вместе. Скоординированные действия облегчат движение. Но у нас нет возможности увязывать сроки реформ с достижением всеобъемлющих межреспубликанских соглашений по этим вопросам. Россия признает право каждой республики определять свою собственную стратегию и тактику в экономической политике, но подстраиваться под других мы не будем. Время топтания на месте для нас прошло.
Теперь настало время для лидеров других республик как-то ответить на слова Ельцина. Для многих из них такая резкая постановка вопроса–о «сепаратном» начале российских реформ, о либерализации цен, о переходе на мировые цены–оказалась неожиданной. Она застала их врасплох.
«Известия» за 30 октября 1991 года на первой полосе публикуют мнения некоторых республиканских лидеров. Хитрый Кравчук уходит от прямого ответа, что он думает о выступлении Ельцина:
–Политический союз с Россией у нас заключен и ратифицирован. Теперь работаем над экономическим соглашением. Этот вопрос мы будем держать под особым контролем.
В дальнейшем Кравчук будет несколько лет «валандаться» с экономическими реформами–ни туда, ни сюда. Если Ельцин даст «зеленый свет» таким реформаторам, как Гайдар, Чубайс, их украинским «аналогам»–Владимиру Лановому, Виктору Пинзенику, –тоже порывавшимся начать энергичные реформы, Кравчук полностью перекроет кислород. Так и будет Украина беспомощно топтаться перед порогом реформ, пока медлить с ними станет уже совсем невозможно…
Белорус Шушкевич также не говорит ничего определенного:
–Считаю, что никаких перемен в позиции Президента России не произошло. Цель остается прежней–рынок. Просто он завил, что к рынку он будет продвигаться более решительным шагом… Ничего пугающего в этом заявлении не нахожу. Однако полагаю, что у нас с Россией неодинаковые условия, поэтому мы при переходе к рынку проявляем сдержанность.
Допроявлялись до того, что к власти в Белоруссии пришел диктатор. Что произошло потом в этой республике, мы все прекрасно знаем. Лукашенко, став там президентом, законсервировал советскую экономику и советский тоталитарный государственный строй. Сделать ему это удалось, разумеется, исключительно за счет России–за счет ее нефти и газа, за счет всевозможных преференций в российско-белорусской торговле. Если бы не это, он давно бы «вылетел в трубу». Но вот ведь–живет и здравствует. Хотя в последнее время здравствовать ему становится все тяжелее.
Не скрывает своего раздражения узбекский президент Ислам Каримов:
–Мы–республика завозящая (примерно 60 процентов товаров Узбекистан получает извне), многое поступает из России. Поэтому либерализация цен в РСФСР скажется на Узбекистане, и мы вынуждены будем принять свои защитные меры.
Испуган и таджикский вице-премьер Самадов:
–Разом разморозить цены в одной отдельно взятой республике, даже такой большой, как РСФСР, невозможно. Это повлечет за собой совершенно однозначные последствия для всех республик в силу интегрированности нашей экономики. И прежде чем Россия сделает такой шаг, мы должны договориться, каким образом это произойдет…Скажем, для Таджикистана с существующей сырьевой ориентацией его экономики, трудоизбыточностью, большим удельным весом неработающих женщин и детей, новое разовое и, по сути, беспредельное повышение цен, грозит непредсказуемыми социальными последствиями…
Исполняющий обязанности председателя Верховного Совета Казахстана Абильдин также недоволен:
–Подобные вопросы могут решаться не руководителем какой-то одной республики, а сообща, за столом переговоров, на законной основе… Слов нет, мы все заинтересованы, чтобы рубль был весомым, конвертируемым, общим для всех. Но в состоянии ли одна республика за всех решить эту проблему только потому, что именно она обладает печатным станком? Нет, конечно. Ни к чему, кроме как к новой конфронтации, такая попытка не приведет. Тут нужен не диктат, не ультиматумы, а взаимные договоренности и, если хотите, компромиссы. Только таким путем можно вывести страну из кризиса.
Вполне спокойно отнеслись к заявлению Ельцина о размораживании цен «прибалты», которые сами уже вовсю разгоняли паровоз экономических реформ. Коммерческий директор Литовской биржи Купляускас:
–Переход к свободной экономике придаст устойчивость России, а стало быть, и ее двусторонним экономическим связям с Литвой. Особенно важно, что процесс либерализации цен будет проходить в [наших] двух республиках почти параллельно… Раньше была великая путаница: одни товары покупали и продавали по государственным ценам, другие–по рыночным. С введением свободных цен это противоречие устраняется.
Аналогичную оценку дал выступлению Ельцина и эстонский министр финансов Миллер. Того, правда, несколько «смутили»слова российского президента о том, что с бывшими республиками СССР, не подписавшими Договор об экономическом сообществе (а балтийские республики его не подписали) Россия намерена вести торговлю по мировым ценам в валюте. Раньше она заявляла, что в 1992 году общей валютой будет рубль.
Ну вот, то изо всех сил старались вырваться из Союза, а теперь затосковали по рублю…
С великим одобрением и похвалой отозвался о выступлении Ельцина представитель Молдавии вице-председатель ее парламента Пушкаш:
–Позиция Ельцина–пример всем другим нашим государственным деятелям. Так и должен вести себя сегодня сильный политик: не юля, не боясь потерять кресло, принимать ответственные, пусть и рискованные для себя решения.
Кресло Ельцин, конечно, не потерял, но экономические реформы, за которые он взял на себя полную ответственность, в конечном итоге сильно понизили его рейтинг. Как и рейтинги самих реформаторов. Но все они знали, на что идут. Они с самого начала называли себя «правительством самоубийц».
По поводу либерализации цен начались тяжелые переговоры с республиками. По их просьбам она несколько раз откладывалась. Собирались провести ее в декабре, но реально начали осуществлять лишь 2 января 1992 года.
Миттеран не желает распада СССР
Из Испании 30 октября 1991 года Горбачев отправился во Францию, на виллу президента Франсуа Миттерана в Пиренеях. Точнее, не на виллу, а на «президентский хуторок». Вот как описывает его помощник Горбачева Анатолий Черняев:
«С аэродрома ехали по красивейшим местам предгорьев… Машины свернули с шоссе в лес. Пошла узенькая дорога, сначала асфальтированная, потом (так показалось) просто грунтовая–для деревенских телег. Ветки кустов хлестали по стеклам машины. Минут через 10-15 выехали на полянку. Огородная ограда из слег, какая бывает в наших небогатых деревеньках округ изб. Три хатки–иначе я их назвать не могу: под соломой, приземистые, с маленькими окошечками. Сыро вокруг. Огородная ограда из слег, какая бывает в наших небогатых деревеньках вокруг изб. Три хатки–иначе я их назвать не могу: под соломой, сумеречно, зелено, прохладно, ходят козы и куры. Возле «хат» развесистые деревья…Миттеран вышел навстречу. Поводил по своим «владениям», с явным удовольствием рассказывая, откуда у него такой семейный хутор, основанный аж в 1793 году и купленный им у крестьянина 28 лет назад… Миттеран…предупредил, что утром Горбачева с Раисой разбудят петухи. (Я потом заходил в комнатушку, которую им отвели на ночлег, –очень напоминало мне закуток в деревенских избах, где в детстве «на даче» проводил я свои летние каникулы)».
Вот такая вот президентская «резиденция». Забавно сравнить ее с бесчисленными загородными королевскими дворцами, в которых сегодня проживают наши начальники, даже и не самого высокого ранга. Во время беседы Миттеран попросил Горбачева рассказать, что происходит у него «дома». Среди прочего, Горбачев опять стал жаловаться на Ельцина и на его «команду»: «–У него очень сложное окружение. Ему подкидывают и то, и другое, затрудняют выбор. Преобладают те возле него, кто считает, что Россия должна сбросить с себя бремя бывших союзных республик… Да, Ельцин выступает за решительность в проведении реформ, и в основном это идет в русле того, что я предлагаю. Но нельзя действовать, невзирая на другие республики: это не политика. Нельзя провоцировать отторжение. 75 миллионов живут у нас за пределами своих республик. Разделение труда такое, что все зависят друг от друга».
«–Заинтересован ли Запад, окружающий мир в том, чтобы Союз остался?Реформированный, демократический, динамичный, экономически здоровый, то есть совсем новый, но–Союз».
«–Я рассуждаю совершенно холодно: в интересах Франции, чтобы на востоке Европы существовала целостная сила. Если будет распад, если вернемся к тому, что было у вас до Петра Великого, –это историческая катастрофа и это противоречит интересам Франции. Вековая история учит нас тому, что для Франции необходим союзник, чтобы можно было обеспечивать европейский баланс. Любой распад целостности на Востоке несет нестабильность. Вот почему мы не хотим и не будем поощрять сепаратистские амбиции». «–И еще, –продолжал Миттеран.–Мы большие друзья сегодняшних немцев, но очень опасно, если на севере от Германии и на востоке от Германии было бы мягкое подбрюшье. Потому что всегда у немцев будет соблазн проникнуть на этих направлениях.–И не потребуется применения военной силы. Это будет экономическая империя со всеми вытекающими последствиями, –добавил М. С.–Что мы можем получить?.. Вокруг Германии ряд небольших государств, а дальше–вакуум. Это опасно. Я из тех, кто желает иметь в вашем лице сильного партнера–новый Союз. Если дело пойдет так, то мои отдаленные преемники должны будут установить прочные отношения с Россией, ибо это–самое мощное, что останется от старого Союза. Но до этого мы все можем оказаться в стадии анархии. Я за то, чтобы за два-три года ваша страна восстановилась на федеративно-демократической основе. Это наилучший выход для всей остальной Европы… Я в данном случае исхожу из констатации исторической логики в развитии нашего континента».
Рассуждения Миттерана, конечно, интересны, но абсолютно ясно: их излагает человек, совершенно не представлявший, какова реальная ситуация в Советском Союзе. Какие там два три года для восстановления «вашей» страны «на федеративно-демократической основе»! У Горбачева не оставалось и двух месяцев.