Область высокого давления
В эпоху бури и натиска, какой является любая, даже «бархатная» революция, набор политических инструментов, как правило, беден. Не до ювелирной работы. И булыжник, как свидетельствует история, — оружие не только пролетариата. Переживаемые нами дни, кажется, в который раз подтверждают это правило: политика на территории бывшего СССР явно входит в область высокого давления.
Позиция силы становится исходной в любом политическом диалоге. Республики, теперь уже государства, угрожают друг другу пересмотром границ. Лидеры в своей политической игре «ставят» на право республики обладать ядерными боеголовками. Оппозиция распускает парламенты с помощью митингов и голодовок. А «улица» действует доступными ей методами: на днях трудящиеся Казани получили привет от свердловских братьев по классу — порожний состав, где вместо товаров оказался транспарант: «Свободному Татарстану — свободные вагоны!».
Сразу оговорюсь. Давление как средство политики само по себе не аномалия. Тем более когда используется для защиты прав человека и его свобод. В конце концов, Кеннеди ввел когда-то войска в университетский городок, чтобы защитить чернокожего студента от дискриминации. Не говорю уж о международных санкциях против Хусейна. И людское кольцо вокруг «Белого дома», и информационная война запрещенных в дни путча газет, и августовские забастовки, конечно, тоже давление. И слава его организаторам, именно оно привело к успеху. Но я сейчас о другом. О том, в каких масштабах, в каких конституционных рамках, с какими издержками, наконец, допустима силовая политика сегодня, когда на смену революционной вспышке пришли революционные будни. Пока «победа за нами», от этих вопросов, конечно, можно уйти, но не уверена, что их стоит откладывать до поражений.
Естественно, всего более силовые приемы руганы в стане далеких от практической политики кабинетных либералов. Что дает повод критикам подобно Андрею Нуйкину иронически восклицать: «Дорогие дамы в юбках и штанах, утрите ваши слезы…» (и далее в той же манере).
Метод давления между тем опасен не только тем, что противоречит хорошему политическому тону. Главное, он, как правило, неэффективен или во всяком случае эффективен мало. Те, у кого есть дети, хорошо знают, что угроза, само наказание если и действуют, то раз-другой, а после даже ребенок находит противоядие. По характеру, разумеется. Сильный взорвется протестом, слабый ответит тихим саботажем. Политика живет по тем же законам: Кому, как не нам, пережившим эпоху полного, окончательного и развитого социализма, этого не знать. Запечатлено в фольклоре: «До тех пор, пока вы будете говорить, что мы хорошо живем, мы будем говорить, что хорошо работаем».
Подтверждений бесплодности «жесткого курса» (и самых свежих) предостаточно. Тут и очередные попытки с помощью оружия развязать нагорно-карабахский узел. И противостояние Молдовы и Приднестровья. И напрасные усилия задавить политическую оппозицию в Грузии или демократический «Бирлик» в Узбекистане. При всем различии ситуаций сходство — в результате. Он в этих и сотнях других прецедентов равен нулю, иногда кровавому. Что, в общем, неудивительно: повышенное давление одинаково разрушительно и для парового котла, и для человека, и для общественного организма: система идет в разнос.
Есть и еще одно обстоятельство. Даже успешно проведенный силовой прием (тем более бесплодные «разборки») отвлекают политиков от создания регулирующих механизмов. «Круглые столы», другие типы переговорных процессов, институт политического посредничества сегодня — как и вчера — не в наших традициях. Зачем тратить время? Раз-два «ухнем», и, как учили пролетарские предки, «дубинушка сама пойдет»… Между тем несколько российских депутатов, учредивших парламентский пост в зоне армяно-азербайджанского конфликта, могут, как выяснилось, добиться большего, чем вооруженные отряды обеих сторон.
Со временем — надо учесть и это — происходит наркотическое привыкание к сильнодействующему лекарству.
А ведь еще существует цепная реакция насилия, где каждый последующий шаг неизбежно радикальнее предыдущего. Московская мэрия еще только добилась права надавить на предпринимателей, а они уже ответили ей «болевым приемом» — объявили столицу неблагоприятной зоной для бизнеса… Политика давления редко оказывается жизнеспособной.
Этот тезис опровергает наша собственная история, возразят мне: власть, именовавшая себя советской, исправно давила свой народ семьдесят три года.
А что, мы разве завидуем ее участи?