ПРОКУРАТУРА СССР ПРИНОСИТ ИЗВИНЕНИЯ СОЛЖЕНИЦЫНУ
О прекращении уголовного дела против А. Солженицына мы уже сообщали в прошлом номере («Известия» № 223). В пресс-группе Прокуратуры СССР мы получили текст телеграммы, направленной Генеральным прокурором СССР Николаем Трубиным в Вермонт.
МЕЖДУНАРОДНАЯ ТЕЛЕГРАММА. США, штат Вермонт, город Кавендиш, СОЛЖЕНИЦЫНУ А. И. Уважаемый Александр Исаевич! Принятое в отношении Вас в 1974 году решение о прекращении уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям вследствие изменения обстановки, мною, после изучения дела, признано необоснованным. Поскольку доказательств, свидетельствующих о совершении Вами каких-либо преступлений, не имеется, уголовное дело прекращено за отсутствием состава преступления. Прошу Вас принять от меня извинения за неправомерные действия в отношении Бас бывших работников Прокуратуры Союза ССР. Генеральный прокурор СССР Н. С. ТРУБИН.
…Весь позор «социалистической законности» уместился на нескольких листах серой бумаги под казенной обложкой. Постановление о возбуждении уголовного дела против Солженицына от 11 февраля 1974 года по ст. 64 УК РСФСР за измену Родине. Постановление об аресте. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 12 февраля того же года о лишении Солженицына гражданства СССР. Постановление следователя, согласованное с первым заместителем Генерального прокурора о прекращении уголовного дела 14 февраля в связи с выдворением писателя из страны.
Из доказательств — телеграммы от «возмущенных» трудовых коллективов и «оскорбленных» творчеством Александра Исаевича коллег по цеху. Несколько вырезок из советских газет того времени. И — все.
Ничего странного, что дело, избавившись от грифа «Секретно», не добавило ничего нового к общеизвестному. Еще 14 февраля 1974 года, когда в самолете, летевшем в ФРГ, вмиг подобревшие гэбисты сняли с А. И. Солженицына наручники, для каждого нормального человека и в нашей стране, и за рубежом была очевидна причина выдворения: страх. Жестокий режим шел на очевидное преступление против собственных куцых законов в паническом ужасе перед свободным словом.
Репортеры, в огромном количестве собравшиеся у трала самолета, не услышали от Солженицына никаких заявлений. Ему не в чем было оправдываться и даже нечего было объяснять.
Только страхом можно объяснить и то, что писателя не бросили в тюрьму, не сослали на Колыму и не прибили кирпичом из-за угла. Выслав Солженицына на Запад, власти, сами завистливые к богатой загранице, надеялись этим главным коммунистическим чувством убить любовь к бесстрашному мастеру.
И вновь просчитались. «Я не эмигрант, — с первой минуты заграничного пребывания говорил о себе Солженицын. — Я изгнанник». Именно так воспринимали его и мы.
Изгнанник возвращается на любимую землю. После 17 лет другой жизни это чрезвычайно трудно. Никто не ожидает, что 71-летний писатель поспешит за билетом на первый же самолет. У него есть обязательства перед семьей, друзьями, своим творчеством.
Своим заявлением о намерении вернуться к нам Александр Исаевич укрепляет веру в свет, восходящий над нашей страной.