Что за поворотом? Единое экономическое пространство невозможно
Вот уже года два в нашей стране тысячи политологов, экономистов, историков и публицистов занимаются обсуждением темы — как нам обустроить Россию.
Для предсказания исторического процесса необходимо задать многовариантный процесс, наиболее полно описываемый экономикой, а затем наложить на полученную модель ограничения, исходящие из описания того же процесса другими науками (социологией, географией и т. п.). И если некоторый вариант имеет жесткие ограничения, то он или не может быть реализован, или придется эти ограничения преодолевать уже не на модели, а в действительности. Однако практически все разработанные до сих пор программы реформ в значительной мере не учитывают анализа многовариантных процессов, моделируемых на междисциплинарном уровне.
Речь идет об объективном процессе: не о том, что должно по чьему-то хотению быть, а о том, что реально будет. Скажем больше: реформы невозможны при потере управления процессом — в этом случае они только ускоряют развал, свидетелями чего мы сейчас и являемся. Уточним: сейчас речь идет об оценке параметров объективного процесса развития и об овладении хотя бы контроля над этим процессом. Об управлении им уже речи нет.
Если уподобить процесс жизнедеятельности социально-экономической системы речному потоку, то станет наглядно ясной разница между реализмом программы Бальцеровича и ирреализмом программы «500 дней». Первая устранила помехи для свободного протекания потока — не больше, но и не меньше. Вторая претендовала на изменение его, так сказать, гидрогеологического режима путем постройки шлюзов, запруд и обводных каналов. Нет нужды объяснять, почему первая была с успехом реализована, а вторая попала в разряд академических публикаций.
Если мы хотим, чтобы наши программы имели хоть какой-то практический смысл, то нам следует выйти за рамки желаемого (а мы, наверное, все бы хотели молочных рек с кисельными берегами!) и посмотреть, что там за поворотом. К примеру, из одного варианта наших исследований процесса следует с высокой степенью вероятности не только развал Союза (как в варианте «15-ти», так и в варианте «9 + 1»), но также распад еще до конца нынешнего столетия Российской Федерации и собственно России на несколько десятков суверенных государств, полусуверенных полугосударств и автономных образований. При этом не будет сохранено единое экономическое пространство в том понимании, что правила игры задаются из Центра, и на которое сейчас так уповают многие реформаторы.
Единое экономическое пространство в этом смысле было бы возможно в переходный период как необходимость, понятая большинством республик и областей, готовых это пространство образовать. Появившиеся же на границах республик и областей таможни свидетельствуют о том, что таким образом понимаемое экономическое пространство не будет сохранено ни в рамках границ нынешнего Союза, ни в рамках границ РСФСР, поскольку суверенные области (регионы) будут тяготеть весьма выборочно как к другим таким же областям (регионам) внутри бывшего Союза, так и к внешним партнерам — на основе взаимно положительной комплементарности (по Л. Н. Гумилеву). В результате по образовавшимся политическим, экономическим и информационным каналам на территорию России качнут поступать технологические и финансовые ресурсы других стран, что создаст предпосылки для различия экономических и политических интересов этих стран в разных регионах России. В сочетании с имманентными этим регионам предпосылками для конфликта между собой такая ситуация чревата превращением территории России (шире, Союза) в арену экономической, информационной, а возможно, и «горячей» войны между суверенными областями, поддержанными различными внешними силами.
Наличие того, что мы назвали «имманентными предпосылками для конфликта» между регионами можно проследить на некоторых наиболее ярких примерах. Так, в Краснодарском крае уже введены купоны (местные деньги), таможенные и въездные ограничения, а облисполком приобретает черты областного правительства. Данные референдума по вопросу о выборах президента России и социологические исследования показывают тенденцию блокировать политические и экономические реформы при поддержке значительной доли населения края, ориентированной на идею социализма. С другой стороны, в Москве, Санкт-Петербурге, Свердловской области продолжается процесс демократизации и реформирования как экономических структур, так и местных органов власти, причем последние в Москве уже официально называются правительством. Эти процессы поддерживаются населением, в своем большинстве ориентированным на идею либерализма.
На этот потенциальный источник конфликта накладывается другой: тот же Краснодарский край как относительно замкнутое экономическое подпространство пребывает в «аграрной» стадии социально-экономического развития, тогда как Москва переходит от «индустриальной» к «постиндустриальной» стадии. Очевидно, что все тяготеющие к суверенизации регионы, будучи оценены по признаку этнической доминанты и по признаку социальноэкономического развития, образуют некий условно-двухмерный континуум; и все конкретные проявления их жизнедеятельности будут связаны со своим положением в нем. Размежевание территорий также может происходить и на межрегиональном уровне в результате создания объединений областей и ассоциаций типа Сибирской.
Из приведенного выше анализа следуют определенные выводы.
1. Реформы в России возможны только на уровне области (региона), обладающей правовыми и экономическими механизмами реформирования, т. е. большим или меньшим суверенитетом; в этом контексте призывы ко всеобщему консенсусу выглядят по крайней мере наивными.
2. Реформы будут проводиться выборочно, лишь в некоторых регионах, население которых обладает достаточной волей и энергетикой реформирования.
3. Разделение России на суверенные области (регионы) и готовность или неготовность последних к радикальным реформам будут опираться на процессы этногенеза: реформы пойдут в регионах с либеральной этнической доминантой.
4. К реформам будут более податливы регионы в «индустриальной» стадии социально-экономического развития.
Таковы основные моменты одного из возможных сценариев развития объективного процесса. Возможно, этот сценарий будет реализован с какими-то изменениями, возможно, он примет характер самоотрицающего прогноза, возможно, он просто ошибочен. Однако игнорировать этот сценарий и всю систему фактов и аргументов, на которой он построен, было бы интеллектуальной ошибкой. Если же принять описанный пополот событий за вариант, то окажется, что многие программы и модели реформ сразу же потеряют всю свою актуальность.