Национальная идея: Чичиков
Ну, а какая, собственно, была информационная картинка сентября 1991 года–помимо провала ГКЧП, помимо политических договоренностей Горбачева и Ельцина, отставок и назначений, ругани на съезде, и вообще процесса распада единого государства? Было ли что-то еще? Что происходит в жизни? Что волнует? Что вызывает ажиотаж? О чем, как говорится, в это время пишут газеты? Например,«Независимая»?
Надо сказать, что в первый год своего существования «Независимая газета» практически полностью оправдывала свое название.
Номер от 10 сентября–яркое тому свидетельство.
Причем говорю я тут не о классической независимости от власти, от административной вертикали и так далее. В это время такой независимости ждешь от любой тогдашней газеты–власти как таковой уже нет, я имею в виду, прежней, советской власти. Не было зависимости и от рекламных бюджетов–их еще просто не было.
У «Независьки» того периода–другая, особая независимость. Это была уникальная, высоколобая, профессорская газетная интонация, которая поражала своей независимостью от читателя. От его стереотипов, стандартов, вкусов, мнений, представлений, воспитанных, конечно, еще в то, советское время… Пусть средний читатель газет был в начале 90-х еще вполне либерален, но… Все же советских стереотипов в его голове было еще предостаточно. И «Независимая» пыталась с ними бороться. Я не стану описывать эту историю в деталях и нюансах, но вот вам, пожалуйста, –только один сентябрьский номер.
На первой странице–скандал с так называемой «библиотекой Шнеерсона», древнееврейскими рукописями, которые хранились в Ленинской библиотеке, и о существовании которых узнала тогдашняя, только что появившаяся в Москве официальная хасидская община. «Независимая», и ее корреспондент Маргарита Хемлин, подробно описала все, до деталей, что происходило в ту незабываемую ночь в главном книжном хранилище страны. Привлекла внимание такая фраза из репортажа: «Члены делегации пытались связаться с Б.Ельциным и И.Силаевым, чтобы получить у них аудиенцию. Но встреча не состоялась». Представляете, еще и судьбу библиотеки Шнеерсона пришлось решать в те сентябрьские дни высшим руководителям страны.
И это, кстати, хорошо отражает реалии тех дней. Все нитки полезли, все швы разошлись. И так во всем. Во всех областях жизни. Что бы не было спорным, конфликтным, нерешенным, неясным–все немедленно обострилось. Все хотели аудиенции лично с Ельциным, чтобы немедленно решить спорный вопрос. В том числе и спор о том, чем являются древние книги–культурным достоянием страны, культурным трофеем, или–частьюинойкультуры, принадлежащей религиозным ее деятелям. В библиотеку тогда пришли маленькие послушные дети, длиннобородые старики, а по телевидению сообщили о том, что еврейские террористы взяли в заложники директора Ленинской библиотеки. Ужас, кошмар…
В эти же дни–отмечается годовщина убийства о. Александра Меня. Его ученики и друзья обратились с запросом в Генпрокуратуру СССР. Следствие, считали они, не расследует убийство, и не ищет убийц, а пытается собрать компромат на «обновленцев», которых духовно возглавлял о. Мень. Публикуется в газете и последнее интервью знаменитого проповедника, в котором он говорит о вещах, актуальных для отношений церкви и государства до сих пор: «Государство всегда стремилось к тому, чтобы у церкви не было самостоятельного мышления, самостоятельной позиции по каким-либо актуальным и жизненным вопросам».
Война в Карабахе. Она по-прежнему идет, и путч только обострил этот конфликт. Газета публикует, несмотря на плохое качество печати, черно-белую «старорежимную» верстку, целую полосу фотографий с армяно-азербайджанского фронта. Что будет дальше с Карабахом, после путча, после заключения нового союзного договора? Никто не знает. «Победа демократии», поражение путчистов–не ответ на этот вопрос. А лишь новая страница истории.
Словом, жизнь продолжается, она не остановилась на путче, на победе демократических сил, как тогда это осознавали все, напротив, эта победа до предела обострила все проблемы страны–и духовные, и национальные, и религиозные, и уж, конечно, экономические.
Вот, как мне кажется, совершенно пророческая и абсолютно точная по теме статья «Союз нерушимый этнопартийных кланов» Юрия Задорожного, анализирующая перспективы возникновения новых, невиданных еще в СССР монополий: монополий кланового типа, этнических, семейных и проч.
«Основной инструмент борьбы с монополиями в современной рыночной экономике–антимонопольное законодательство–применим лишь по отношению к весьма ограниченному кругу типов монопольных соглашений... Монопольные же образования на национальной, родственной или клановой почве основаны на негласных соглашениях, традициях и не поддаются законодательным ограничениям, государственному или судебному контролю… Монопольные образования предпринимателей, объединенных особой системой ценностей, могут быть чрезвычайно эффективными… С известной степенью условности можно считать, что в настоящее время на Кавказе и в Средней Азии доминирующий социальный порядок имеет кланово-родственную структуру».
Речь идет об этнических кланах, но оказалось, что пророчество распространяется не только и не столько на них… Клановость–объединение людей по принципам, очень далеким от экономики–стала доминировать не только на Кавказе, в Средней Азии, но и в самой что ни на есть центральной России.
Не могу обойти вниманием еще одну «экономическую» статью номера от 10 сентября, под рубрикой «скандал». Удивительно, с какой дотошностью газета в эти дни, когда, казалось бы, ничего другого кроме дебатов на съезде, о том, каким быть Союзу ССР после провалившегося путча, и волновать ничего не должно–исследует арест руководителей одного из московских кооперативов. Один кооператив продал другому «софт», то есть программное обеспечение к компьютерам, на сумму 8 миллионов рублей. Прокуратура посчитала это хищением в особо крупных размерах. Газета задается вопросом: «С точки зрения написанного в начале 60-х Уголовного Кодекса России, правоохранительным органам было трудно, видимо, квалифицировать сие деяние иначе. Но на дворе все же начало 90-х. И с точки зрения нарождающегося рынка, взять цену повыше, затратив минимум усилий–бизнес…».
И впрямь анекдотичная история–сыщики ОБХСС высчитывают стоимость дискет по их «рыночной», или «магазинной» стоимости, не закладывая в цену стоимость программного продукта–обошлась кое-кому в годы заключения.
Но она–лишь пролог той «экономической» драмы, которая обрушится на тысячи предпринимателей, которые окажутся под тяжким прессом следователей и прокуроров, под прессом, который знаменует собой тяжелую борьбу старой и новой модели жизни.
Трудно отрешиться от мысли, читая все это, что политика сильно запаздывает за экономикой, а верней, за реальной жизнью. И пока профессор-экономист размышляет о «этнокультурных» монопольных кланах в экономике, они уже давно сформировались, и когда журналист задается вопросом, как же можно судить рыночные сделки по советским законам–у нового предпринимательства и новой правоохранительной системы давно уже начались свои, особые отношения. Все уже покатилось, понеслось. И никакое ГКЧП остановить этот процесс не в силах.
Пытается «Независимая» в этом номере и с философским содержанием эпохи, исследуя тип Чичикова (статья культуролога Бориса Парамонова)–не понятый, и не принятый русским сознанием.
«Человек же, как известно–существо, выдумывающее знаки, это его родовая характеристика; если угодно, это характеристика культуры как таковой… И это уже прекрасная тайна человека–как он умеет из знаков создавать реальность, из биржевых индексов–хорошую жизнь. Этой тайной владеет математика–и Павел Иванович Чичиков. Мы с ним не пропадем. Он умеет жить и дает жить другим… При этом главным Чичиковым оказываются не Артем Тарасов со Стерлиговым (первые знаменитые российские миллионеры–Б.М.), а решусь сказать–сам Михаил Сергеевич Горбачев… Ирония в том, что Горбачев, будучи в глубине души Чичиковым, играет роль генерал-губернатора из второго тома «Мертвых душ», распекающего чиновников за взятки».
И в Чичикове видели тогда надежду, национальную идею. И идея эта, несмотря на свою ироническую парадоксальность, гораздо милей мне, чем сегодняшний набор «генерал-губернаторских» идей. Они нас до добра еще никогда не доводили.