Кот из дома – мыши в пляс
События и публикации 5 августа 1991 года комментирует обозреватель Олег Мороз
Заговор созрел
5 августа 1991 года. Важнейшие события этого дня не отражены в газетах, вышедших в этот день. Они происходят за кулисами. Лишь позднее о них будет рассказано в литературе, в периодике. В частности, через год в издательстве «Огонёк» выйдет книга руководителей следственной бригады по делу ГКЧП–тогдашнего генпрокурора Валентина Степанкова и его заместителя Евгения Лисова «Кремлевский заговор (Версия следствия)». Позднее, в 2000-х, в «Новой газете» будут опубликованы выдержки из следственных материалов и обвинительного заключения по делу ГКЧП. Появятся и другие публикации, основанные на документах.
Итак, проводив Горбачева в любимый им Крым, его ближайшие соратники принялись за дело. Цель этого дела–вместе с Горбачевым или без него (скорее–без, вряд ли он согласится) покончить с перестройкой, с реформами, вернуть СССР в исходное, догорбачевское состояние. Для начала–ввести в стране чрезвычайное положение.
Главные действующие лица, задумавшие и осуществившие заговор:
Председатель КГБ СССР Крючков, министр обороны СССР Язов, премьер-министр СССР Павлов, заместитель председателя Совета обороны СССР Бакланов (председателем этого Совета был сам Горбачев), руководитель Аппарата президента СССР Болдин, член Политбюро, секретарь ЦК КПСС Шенин.
Это костяк заговорщиков. По ходу дела, на разных этапах, к главным заговорщикам примкнули:
Председатель Верховного Совета СССР Лукьянов, вице-президент СССР Янаев (он был объявлен и.о. президента, то есть, по статусу, стал как бы главным в ГКЧП, хотя на самом деле «мотором» этой преступной группы был, конечно, Крючков), министр внутренних дел СССР Пуго, президент Ассоциации государственных предприятий и объединений промышленности, транспорта и связи (АГПО) Тизяков, председатель Крестьянского союза Стародубцев, первые заместители председателя КГБ СССР Грушко и Агеев, начальник Службы охраны КГБ СССР Плеханов, начальник специального эксплуатационно-технического управления при ХОЗУ КГБ СССР Генералов, заместители министра обороны СССР Варенников и Ачалов.
Странно, что одним из самых активных путчистов стал генерал Генералов. В КГБ он, судя по названию его должности, вроде бы был не на оперативной, а на хозяйственной работе. А тут ему поручили одну из самых важных ролей–обеспечивать изоляцию Горбачева в Форосе. Но путчисты подбирали людей по каким-то своим критериям.
«Он всегда был всего лишь помощником»
Еще более странным было, что главную роль в путче взял на себя Крючков. За год до описываемых событий, в августе 1990-го, вопрос насчет возможности заговора, причем с участием КГБ, самого его председателя, я задал бывшему подчиненному Крючкова генерал-майору госбезопасности в отставке Олегу Калугину–тому самому, кого Горбачев лишил орденов и кто подал на него в суд за это. Калугин усомнился, что его бывший шеф окажется настолько храбр, что ввяжется в такую авантюру.
Теоретически заговор с участием КГБ возможен, сказал мой собеседник. Но практически, зная нынешнее руководство Комитета, в частности, Крючкова, я оцениваю такую возможность как не очень большую. По своему характеру Крючков это, если так можно выразиться, помощник. Он всю жизнь был помощником кого-либо. Прежде всего Андропова. Будучи начальником канцелярии КГБ, он в основном имел дело с бумагами, решений не принимал. Потом он стал начальником разведки. И его считали помощником председателя по разведке: самостоятельные решения от него опять-таки не исходили.
Помнится, приходишь к нему с каким-то делом. Он тут же хватается за трубку прямой связи с Андроповым: «Юрий Владимирович, вот такая ситуация… Как вы думаете? Что нам делать?» Андропов объясняет ему, что делать, а он со спокойной душой передает это мне. Вот такой стиль, такая психология, которые сохранились у него и на председательском посту. Он будет с сильным человеком, с тем, у кого реальная власть. Сегодня он может быть с Горбачевым, завтра с другим, если почувствует, что этот другой сильнее.
Так за кем же Крючков в августе 1991 года почувствовал силу более сильную, чем за Горбачевым? За Лукьяновым? За Баклановым? За кем-то еще?
Или, может, он напоследок решил задавить в себе комплекс неполноценности, которым всю жизнь страдал, и принять в конце концов самостоятельное решение?
…А вообще в заговоре участвовало множество других людей, помимо перечисленных, но им, как правило, до поры, до времени не объясняли истинный смысл происходящего–просто отдавали приказы, и всё («Приказ начальника–закон для подчиненных»). Только потом люди начинали догадываться, в чем дело. Одни принимались выполнять приказы уже вполне осознанно и с подобающим рвением (это были единомышленники путчистов), другие начинали задумываться…
Главной, ближайшей целью заговорщиков было–не допустить подписания нового Союзного договора. Начало подписания было намечено на 20 августа. К этому времени, 19-го числа, из Крыма должен был вернуться и Горбачев. На эти даты и ориентировались заговорщики, намечая срок своего выступления.
Без охраны и без «мигалки»
Из обвинительного заключения по делу ГКЧП (это заключение в суде так и не прозвучало: «гуманное» коммуно-«патриотическое» большинство Госдумы амнистировало государственных преступников; текст цитируется по публикации в «Новой газете»):
«5 августа на конспиративном объекте КГБ СССР «АБЦ» по взаимной договоренности собрались Крючков, Язов, Бакланов, Шенин, Болдин. После обсуждения ситуации в стране, отношения к новому Союзному договору они решили сорвать его подписание, захватив власть в стране и введя чрезвычайное положение».
Некоторые забавные детали этого сборища (из следственных материалов по делу ГКЧП– «Новая газета»):
«С…соблюдением необходимых мер предосторожности Крючков В. А. 5 августа 1991 года организовал встречу указанных выше лиц на одном из конспиративных объектов КГБ СССР, носящем условное название «АБЦ», расположенном в лесопарковой зоне Черемушкинского района г. Москвы по адресу: ул. Академика Варги, дом № 1 (вот и адрес конспиративного объекта указан–О.М.) В соответствии с договоренностью к 20 часам на объект без сопровождения охраны (конспирация!–О.М.) приехал Язов Д. Т., с автомобиля которого также во избежание привлечения внимания были сняты проблесковые «маяки». Сам Крючков В. А. прибыл на автомобиле марки «Мерседес», которым пользовался для поездок на этот объект. Вскоре туда же приехали Болдин В. И., Бакланов О. Д. и Шенин О. С. Обсудив ситуацию в стране, а также ожидавшие их перспективы после подписания Договора (некоторым из них после этого подписания и реформирования органов власти предстояло лишиться своих постов–это стало известно заговорщикам после организованной КГБ прослушки разговора Горбачева, Ельцина и Назарбаева в ночь с 29-го на 30 июля в Ново-Огареве–О.М.), участники встречи пришли к выводу о том, что помешать этому смогут лишь путем захвата власти и введения в стране чрезвычайного положения. ...Дата выступления ими была намечена на 18–19 августа 1991 года, что гарантировало срыв подписания Договора. Около 23 часов встреча была закончена, и ее участники разъехались».
Как видим, министр обороны Язов приехал на секретный объект без охраны и даже без «мигалки». Я бы посоветовал нынешним борцам с «мигалками» взять это на заметку. Если большой начальник едет куда-то без «мигалки» и без кортежа, –не к добру это. Плохая примета. Пусть уж лучше в открытую, с кортежами и «мигалками», катаются. Так-то оно спокойней.
Горбачев «работает с документами»
Между тем ничего не подозревавший Горбачев начал свой отдых на правительственной даче в Форосе (в спецслужбах она именовалась «Объектом «Заря»). Помимо отдыха, как всегда, происходила и работа. 5 августа представшего пред его очами помощника и спичрайтера Анатолия Черняева президент встретил традиционной, «ритуальной» фразой: «Что, Толя, придумаем на этот раз?» И сам ответил: «Первое–выступление при подписании Союзного договора, назначенное на 20 августа, и одновременно второе–статья о ситуации в стране».
Текст выступления, претерпевший несколько правок, в окончательном виде, Горбачев вернет Черняеву, по его воспоминаниям, 18 августа, часов в двенадцать, попросит перепечатать для удобства публичного произнесения на особой, предназначенной для таких случаев бумаге–«шершавке». Перепечатанный, «шершавый» текст Черняев отнесет президенту, по его словам, «буквально за час-полтора до появления на даче Болдина и Ко», которые предъявят Горбачеву известный ультиматум. Они сообщат президенту, что подписание Союзного договора 20 сентября не состоится…
Так что труд президента и его спичрайтеров (к работе над текстом будет привлечен еще один помощник Горбачева–Георгий Шахназаров) окажется невостребованным.
Горбачев приказывает увеличить производство
Но пока жизнь идет своим чередом. В прессе 5 августа опубликован указ Горбачева «О безотлагательных мерах по увеличению производства товаров и услуг для населения». Сколько уже было таких указов, приказов, решений, постановлений! А производство никак не желает расти. Падает производство…
Но вот опять приказывается «правительствам республик, министерствам и ведомствам СССР принять безотлагательные меры по налаживанию устойчивой работы предприятий, выпускающих продовольствие, лекарственные средства, продукцию легкой промышленности, товары культурно-бытового и хозяйственного назначения…и оказывающих услуги населению».
Горбачев словно не видит, что власти в республиках уже не обращают внимания на его указы и приказы, каждый по-своему пытается решить свои проблемы, причем эти решения сплошь и рядом вступают в противоречие с решениями других, усугубляя нарастающий хозяйственный хаос.
Спасти экономику, по крайней мере, наметить пути к ее спасению можно только радикальными экономическими реформами, такими, какие предлагались, например, в программе «500 дней» Шаталина–Явлинского. Но Горбачев боится радикальных реформ, опасается, что в результате этих реформ будет усилена экономическая связь между республиками, но при этом ослаблена связь политическая, так что будет нанесен урон и его, президента, власти. Вот и «500 дней» он отклонил, хотя поначалу пришел от этой программы в восторг. «Толя!–говорил он своему помощнику Анатолию Черняеву.–Начинаем самое главное. Это–уже окончательный прорыв к новому этапу перестройки... Подводим под нее адекватный базис...»
Но другой его близкий советник, член Политбюро Вадим Медведев охладил его пыл, представив Горбачеву такое заключение по программе «500 дней»:
«Программа «500 дней», собственно, в экономическом отношении более привлекательна (чем альтернативная правительственная программа–О.М.), но она и более политизирована. В ней предполагается наличие между республиками лишь экономического соглашения, единого экономического пространства и, по сути дела, предрешается судьба политического союза… Кроме того…программа «500 дней» пронизана духом отторжения союзного правительства. Не случайно, что с появлением программы началась массированная атака на правительство с требованием его отставки».
В общем, программа, которая могла бы стать спасением и для Союза, и для самого Горбачева, была отринута.
И вот теперь–привычная словесная жвачка: «принять безотлагательные меры по налаживанию…» и т.д. и т.п.
Шефы больше не хотят шефствовать
В стране начинается ежегодная «битва за урожай». Как пишут «Известия», на предуборочном «совещании по проводам» председатель Томского облисполкома Виктор Кресс (будущий томский губернатор) призвал местных руководителей «сосредоточить силы на решении продовольственной проблемы».
Опять все те же горбачевские призывы.
Увы, как с грустью сообщает автор, область все меньше производит мяса, молока, яиц. Не дают результата попытки привлечь к полевым работам механизаторов и технику с промышленных предприятий. «Прежде послушные «шефы» не спешат «привлекаться». На луга пригородного Томского района с заводов не выехало в июле ни одного из 115 обещанных механизаторов. С неохотой–хотя и был такой уговор–отрывает город от себя и транспортные средства. Овощные плантации заросли сорняками–некому их пропалывать».
А ведь раньше, при командных-то методах как бывало: дадут приказ в обкоме-горкоме и точка–все забросили свою городскую работу, все, смотришь, «сражаются за урожай». Это как у Высоцкого:
«Товарищи ученые, доценты с кандидатами! Замучились вы с иксами, запутались в нулях. Сидите, разлагаете молекулы на атомы, Забыв, что разлагается картофель на полях…»
Кстати, в недавние перед этим времена Томском руководил в качестве первого секретаря обкома небезызвестный тогда товарищ Лигачев Егор Кузьмич. Уж он-то умел отдавать приказы, умел выводить на поля и технику, и народные массы. И еще долго, уже покинув область, поднявшись до московских высоких должностей, хвастался своими томскими успехами, жутко всем надоев, по словам Ельцина, этим своим хвастовством.
И то сказать, в историю он вошел не высокими достижениями на ниве областного томского руководства, а фразой, брошенной как раз Ельцину на XIX партконференции: «Борис, ты неправ!»
Но теперь вот, без Кузьмича, совсем, видно, начинает хиреть Томская область. Статья завершается опять же на грустной ноте:
«Поставки продовольствия в область извне завершаются, –предупреждает В. Кресс (они повсюду «извне» завершаются; всем предоставляется выживать самостоятельно–О.М.).–Теперь надо надеяться только на свои силы, возможности и резервы». Но их еще надо найти».
Поддерживают ельцинский указ о департизации
Последняя предпутчевая вспышка противостояния между Горбачевым и Ельциным произошла в двадцатых числах июля, когда между ними вроде бы уже установились мир и согласие: пришли к более или менее единому мнению насчет Союзного договора.
Однако Ельцин, упорно следуя своему курсу на ослабление КПСС, подписал указ о департизации государственной службы–прекращении деятельности парторганизаций на предприятиях и в учреждениях.
Со всех сторон к Горбачеву посыпались обращения: отец родной, помоги, спаси, не оставь нас в беде, дай отпор супостату! Анатолий Черняев вспоминает, что присутствовал в кабинете Горбачева, когда первый секретарь МГК Прокофьев упрашивал президента своим указом отменить ельцинский указ. Не упросил. По словам Черняева, Горбачев «предпочел не ставить под удар новоогаревский курс».
Естественно, ельцинский указ вызвал не только сопротивление, но и поддержку. «Известия» за 5 августа сообщают: о его поддержке с большой помпой, на брифинге, с участием представителей различных политических движений и журналистов, сообщил начальник Тюменского областного управления КГБ.
Как говорится, лед тронулся, господа заседатели.
Кстати, некоторые эксперты считают, что нынешняя кампания по созданию Объединенного народного фронта, куда вступают гуртом–цехами, предприятиями и целыми отраслями народного хозяйства–это прямое нарушение указа о департизации, который никто не отменял, который продолжает действовать: как-никак ОНФ–политическая организация, по существу, филиал «Единой России».
Как нашли царские останки
В «Известиях» за 5 августа–интервью с писателем Гелием Рябовым, который вместе с «истинным уральским патриотом» (так называет его Рябов) Александром Авдониным обнаружил под Свердловском останки царской семьи. Случилось это летом 1979 года.
Тогда страшная находка никого из «официальных лиц» не заинтересовала. Над всем висел сталинский запрет, наложенный коммунистическим вождем еще в начале тридцатых–«О Романовых больше ни слова».
–Люди, которых я просил произвести экспертизу черепов, –рассказывает Рябов, –бледнели от страха… Эксперты требовали разрешения «сверху». Словом, за год я так ничего и не добился… Парадоксально, но и в дальнейшем, в 80-е годы, к кому бы ни обращался, –в ЦК КПСС, к руководителям Русской православной и Русской зарубежной церквей, к князю Голицыну, живущему в Англии, –никто серьезного интереса к находкам не проявил. У нас дома расследовать историю убийства царской семьи политически «невыгодно», а на Западе мои предложения считают очередной «уткой» КГБ…
Такова была ситуация на 5 августа 1991 года. Но времена уже начали меняться. Сталинские и иные коммунистические запреты аннулировались. Вскоре был сбит замок умолчания и с этой темы. Через некоторое время экспертиза с высокой вероятностью подтвердит подлинность найденных останков.
Правда, РПЦ почему-то до сих пор не желает их признавать. Видимо, наука ей не указ. Как и во времена Джордано Бруно, Галилея и Коперника.
Кстати, одно время в ходу было предположение, что Сталин, чтобы замести следы, приказал расстрелять соответствующее число «посторонних» людей, сходных по возрасту и комплекции с членами царской фамилии и прислугой: вот, мол, найдут кости, станут утверждать, что это семья Романовых, и сядут в лужу. Об этой версии в одном из интервью упоминает и Гелий Рябов.
А что, от усатого людоеда всего можно было ожидать.