Лобби по-советски

Надо ли платить тем, кто тянет на себя одеяло?

Хотя парламент у нас все еще именуется Верховным Советом, а парламентарии — народными депутатами, мы действительно начали путь к парламентаризму. А значит, пора ждать всех сопутствующих ему явлений.

«Я не хочу пугать, но…»

Но может быть, лоббизм для нас не новость? Ведь рынок (теневой), и коррупция (непризнанная), и даже секс (к удивлению многих сограждан) у нас, как выяснилось, были. Природа брала свое.

С лоббизмом, похоже, все было точно также. Скрывали, не признавали, клеймили позором зарубежные образцы… И так до последних дней.

Однако в кулуарах, то есть в курилках и буфетах, все чаще слышалось: «Бумагу протолкнуло аграрное лобби», «Это дело рук лоббистов из ВПК…», «Лобби» — в переводе с английского «коридор», «кулуары». Но пока будут кулуары, будут и кулуарные решения. Так что лобби у нас давно есть. Разумеется, с набором чисто советских особенностей.

Январь. В Верховном Совете СССР обсуждение бюджета-91. Полковник Мартиросян требует добавить еще два миллиарда Министерству обороны: «Мы получаем зарплату ниже, чем водители. А также низкая зарплата у некоторых категорий наших генералов». Другой аргумент: «Неужели вы не хотите, чтобы ваша любимая армия ходила в красивой форме?» Чувствуя, что в миллиардах могут все-таки отказать, полковник говорит коллегам-депутатам: «Я не хочу пугать, но…»

Дискуссия продвигается дальше. Борис Пуго требует дополнительно 1,2 миллиарда для МВД. Уверенност[и, ч]то эта сумма получит одобрение никакой, и тогда слово берет депутат Голик: «Ну тогда давайте скажем нашим гражданам: мы не собираемся вас защищать, у нас нет на это денег».

Доходит дело до статьи о расходах на КГБ, и на трибуне новый «ходатай» об увеличении ассигнований — парламентарий генерал-лейтенант Бритвин. Метод тот же: «Все те несколько десятков целей на территории Советского Союза, которые находятся под пристальным прицелом НАТО, и сейчас остаются…»

Эти несколько цитат весьма характерны. Шантаж на заключительных этапах лоббистских атак действует, как спусковая пружина. И тем более показателен результат. Усилия военных в Верховном Совете (как и «групп поддержки» КГБ или МВД) не пропали даром. Разумеется, не потому, что вышеприведенные аргументы были убедительны. Тогда почему?

Официальные «теневики» [Осн]овная часть механизма, с помощью которого советские лобби выбивают свои решения, спрятана в высоких и в том числе партийных кабинетах. Его приводные ремни — партийно-бюрократическая подчиненность, личные связи, отношения политического бартера. Кто, где, когда проверяет, к примеру, достоверность бюджетных расчетов, до сих пор неизвестно. Известно другое: даже члены Совета безопасности (а в прошлом Президентского совета) этой информацией не владеют.

Атакующее звено — высший командный состав, будь то маршал при погонах Виктор Куликов (в большинстве парламентов западных стран, кстати, нет военных, как и работников спецслужб и даже государственных служащих вообще), или «колхозный» маршал Василий Стародубцев, или маршал от госпромышленности генеральный директор НПО «Криогенмаш» Владимир Курташин. К штурму подключают «представителей народа» или «общественников»: от крестьянского союза общества ветеранов до женсоветов и прочих.

В отличие от западных коллег, наши за лоббистскую деятельность прямого вознаграждения не получают. Теневая деятельность поощряется теневыми благами: ускорением в продвижении по службе, повышением жалованья или другой специфически советской «валютой»: московской пропиской, загранпоездками, закрытыми распродажами, черными «Волгами»…

Но это не единственная особенность отечественного лоббизма. Лоббистская деятельность в СССР была и остается бесконтрольной. А как, собственно, контролировать то, чего вроде бы нет? Не потому ли парламентский контроль над бюджетом (который традиционно представляет собой главную точку приложения сил лоббистов) до сих пор отсутствует?

Не менее удручающе выглядят традиции законотворчества. Кто автор Закона о КГБ? Почему заинтересованное ведомство в рекордно сжатые сроки провело его через Верховный Совет, не заметив и части тех требований, которые были сформулированы учеными, политиками, просто гражданами страны? Или пример из совершенно иной области. Колхозно-совхозное лобби, состоящее из председателей и орденоносных бригадиров, встало насмерть против признания частной собственности и победило. Доводы науки, ссылки на зарубежный опыт, просто здравый смысл разбиваются о ведомственный интерес теневых лобби.

Однако что делать — законом запретить лоббистскую деятельность? Так ведь ее никто и не разрешал. Единственный способ уничтожить теневые структуры — легализовать их.

15 миллиардов на лоббизм Может быть, подсказкой для нашего законодательства станет американский опыт. Именно с Капитолийского холма пошло слово, которое теперь одной своей иноязычностью пугает соотечественников.

Американский лоббизм — это система контор и агентств при крупных корпорациях. Высокооплачиваемые сотрудники лоббистских учреждений оказывают в интересах этих корпораций воздействие на законодателей в пользу принятия того или иного решения.

Наиболее преуспевающие лоббисты США обладают солидным стажем работы в органах государственной власти, среди них особенно много бывших чиновников из аппарата конгресса. Они хорошо знакомы с процедурными тонкостями принятия решений, сохранили старые связи.

Только в Вашингтоне насчитывается около пятнадцати тысяч лоббистов. На лоббизм здесь ежегодно расходуется около 15 миллиардов долларов и столько же — на обработку общественного мнения в пользу лоббистских мероприятий.

Для достижения своих целей «толкачи» выступают на слушаниях в конгрессе, готовят законопроекты, предоставляют информацию, расставляя необходимые акценты в соответствии с требованиями «заказчика».

Читателю, приученному к тому, что лоббизм стал в США синонимом криминала (взяточничество, шантаж), будет любопытно узнать, что лоббистская деятельность принята в США за норму и узаконена в 1946 году. Закон «О регистрации лобби» обязывает лоббистов зарегистрироваться у клерка палаты представителей и у секретаря сената, а также предоставить им сведения, на кого работают, каковы цели клиентов, как оплачивается их труд.

Депутат в роли «толкача» И вот передо мной человек, который заявляет: «Я глава лоббистской организации. И не вижу в этом ничего дурного».

«Лоббистская организация» — зарегистрированный в апреле Фонд экономической реформы России. Ее глава — 46-летний Юрий Андреев, член Комитета по вопросам архитектуры и строительства Верховного Совета СССР.

Место действия — Урал. Около сорока американских фирм, среди которых и такая, как «Дженерал фудз», вкладывают 400 миллионов долларов в экономику региона. Уже с этого года в уральские области, прежде всего в Пермскую, пойдет поток продовольствия из США и Европы. В обмен местные предприятия будут поставлять те полезные ископаемые, что добывают сверх плана и договорных обязательств, а также отходы производства. Посредничеством займется ассоциация «Святогор» с центром в Москве и отделениями в Лос-Анджелесе, Женеве и Свердловске. «Добро» российских верхов уже получено.

Это лишь одна из программ, за которые взялся Фонд экономической реформы России. Его функции — найти партнеров, дать им информацию друг о друге, помочь при заключении контракта.

Последнее обстоятельство и объясняет, почему председатель правления фонда Юрий Андреев считает его «лоббистским». Больное место обретших самостоятельность российских предприятий и фирм — невозможность преодолеть лабиринт бюрократических хитростей. Фонд берется помочь. Что это значит?

Надо пройти по коридорам власти, поговорить с начальниками не через секретаря, а с глазу на глаз и желательно в приватной обстановке. Только после этого есть шанс, что у контракта найдутся высокие покровители. Тогда обратившаяся в фонд фирма, избавленная от большей части хлопот, перечисляет на его счет «пожертвование» или «взнос». Причем под конкретную программу.

Официально фонд — некоммерческая организация, все поступающие средства идут на финансирование его программ. Юрий Андреев не получает здесь ни копейки, довольствуясь зарплатой в Верховном Совете СССР.

Среди тех программ фонда, которые сейчас осуществляются, — техническое переоснащение американскими компаниями нескольких крестьянских хозяйств в Краснодарском крае.

Фонд создает московский центр приватизации и реформ, который будет играть ключевую роль в процессе разгосударствления в столице. Фонд договорился о поддержке со стороны Комиссии европейских сообществ. Благодаря разветвленной сети связей и контактов фонд приступает к продаже одного из самых дефицитных «товаров» — информации.

Хорошо ли, что фонд не только служит интересам новой экономики, но и получает определенную плату за труд? Не будем судить абстрактно. На деле же именно этот механизм позволяет всем желающим проконтролировать деятельность фонда. Оплата услуг производится не через теневые структуры, а через счета фонда. Эти деньги тут же идут в дело. Фонд Андреева еще не официальное лобби, но уже и не теневая структура давления на законодателей.

Конечно, я далек от того, чтобы идеализировать нарождающийся новый лоббизм по-советски. Это не главный и не единственный способ приведения в действие проржавевших экономических рычагов. Тем более что некоторые другие организации лоббистского типа дают повод быть осторожным в оценках. Да и специалисты по американскому лоббизму предупреждают: в стране, где идет процесс, подобный первичному накоплению капитала, многие лобби неизбежно будут приобретать уродливые формы.

И все-таки лоббизма не стоит бояться. Достаточно ввести его в законное русло, чтобы легче было таким, как Андреев, и труднее тем, чья работа — все время быть в тени.
Владимир ОРЛОВ. Рисунок Евгения БЕЛИКОВА

«Московские новости» 28.07.1991 г.