«Враскаряку»

События и публикации 19 июня 1991 года. Комментарий обозревателя Александра Евлахова.

Читать газеты двадцатилетней давности познавательно, даже если свидетелем описываемых событий был сам. Выясняется, что тогда чего-то не заметил, а о чем-то быстро забыл. Вот, к примеру, как А. Руцкой был вице-президентом–помню отлично. И, что из этого вышло–тоже. Или как по-военному, будто рисует план войсковой операции, он рассказывал, как можно в рекордные сроки поднять с колен и поставить на необозримую высоту наше сельское хозяйство. И как он, еще не будучи вице-президентом, поднимался в Кремле в большую политику, провозглашая движение «Коммунисты за демократию», вижу так ясно, будто это было вчера.

Но вот чего не помню абсолютно, так это того, что в Белоруссии у него, оказывается, был последователь. А, как явствует из прессы, такой последователь был, и звали его Александр Лукашенко. Он 14 июня 1991 года на сессии Верховного Совета Белорусской ССР прямо так и сказал, что с теми товарищами, которые против демократии, ему не по пути. И не только ему, а и еще 32 членам КПСС, которые создают в Верховном Совете новую депутатскую группу «Коммунисты Белоруссии за демократию». Однако другие коммунисты, которых тоже навыбирали депутатами, это заявление оспорили, заявив, что никаких 33 коммунистов, которые за демократию, в Белорусском парламенте нет, а есть только 7. А это значит, что в соответствии с регламентом, никакой депутатской группы из этих сторонников не собрать. Самого же Лукашенко депутаты обвинили в том, что у него «выплеснулось жгучее желание заявить о себе ради удовлетворения личных амбиций». В общем, повторить ход Александра Владимировича Александру Григорьевичу не удалось. Самое любопытное в этой истории то, что данного факта ни в одной биографии Лукашенко нет. По моему, зря. Потому что сегодня, два десятилетия спустя, это свидетельство демократической ориентации Лукашенко, можно было бы кому хочешь предъявить. Хоть в Москве, хоть в Брюсселе, хоть в Страсбурге, хоть в Вашингтоне.

Кстати о Вашингтоне. Встреча Г. Явлинского с президентом Д. Бушем, предшествовавшая визиту Б. Ельцина, неожиданно получила в Москве довольно странный резонанс. Хотя Г. Явлинский действовал не сам по себе, а в альянсе с таким тяжеловесом, как Е. Примаков и его миссия была одобрена М. Горбачевым, Б. Ельциным и Н. Назарбаевым, заявление по данному вопросу вдруг сделал вице-премьер Правительства СССР В. Щербаков. Тот самый, который обещал стабилизацию советской экономики к концу 1991 года (см. «Куда прыгать?»). Вначале этот вице-премьер отличился тем, что рекомендовал газете «Известия» не печатать интервью с Г. Явлинским. Позднее, выступая перед Верховным Советом СССР, он проинформировал собравшихся, что «разъяснил Бушу и Явлинскому рамки полномочий последнего; все выходящее за рамки–болтовня». Как происходил процесс этого разъяснения, и почему президент США не прислушался к словам столь высокого авторитета–неизвестно. Скорее всего, просто не знал о его существовании.

Зато многое становится ясным, если проанализировать, что на этой же сессии Верховного Совета СССР говорил шеф В. Щербакова–глава советского правительства В. Павлов, отвечая на вопрос, как вы будете учитывать программу Г. Явлинского при реализации антикризисной программы правительства. «Писать программы, по моему, уже хватит…. Чтобы дать деньги Советскому Союзу, надо пойти в Конгресс и убедить там представителей там налогоплательщиков, что Советскому Союзу нужно бесплатно оказать помощь. Мы с вами должны встать тогда в очередь, где уже стоят Израиль и Никарагуа. Кто хочет–тот пусть становится, только без меня».

Все выглядит так, будто прагматик и реалист В. Павлов противостоит каким-то утопистам и недоумкам в лице Г. Явлинского и Е. Примакова, Б. Ельцина и М. Горбачева. Однако в программе, разработанной Г. Явлинским и гарвардскими учеными, которая накануне визита Б. Ельцина в США обсуждалась с Д. Бушем, ни о какой безвозмездной помощи речи не шло.

Программа ориентировалась на совершенно иную поддержку развитых стран. Во-первых, техническую поддержку реформ, разработку экономического законодательства и использование зарубежных ноу-хау. Во-вторых, урегулирование проблемы внешнего долга СССР. В-третьих, предоставление Советскому Союзу режима наибольшего благоприятствования в торговле. И, наконец, в-четвертых, зарубежные инвестиции, направляемые на замену безнадежно устаревших технологий, сокращение неэффективных производств, переобучение специалистов. Ни по одному из этих четырех пунктов ни в какую очередь становиться не требовалось. Однако их реализация была возможно только при сокращении госрасходов СССР, бюджетного дефицита, девальвации рубля, приватизации и демонополизации. И, конечно, потенциальная помощь нам могла быть оказана только при наличии в стране стабильности.

Сразу после возвращения из Соединенных Штатов, сообщают «Известия», 17 июня, поздно вечером Г. Явлинский выступил в Ново-Огареве на заседании Совета Федерации. Он особо подчеркнул, что стостраничная программа, получившая название «Согласие на шанс. О совместной программе СССР-Запад» появилась только благодаря полномочиям, предоставленным ему Президентами СССР, РСФСР и Казахстана. Эта программа рассчитана до 1997 года и имеет три этапа. В 1991–1993 гг. предстоит создать институты рыночной экономики. С 1994–начать структурные преобразования. И только в 1997 году при благоприятном развитии событий начнется интеграция СССР в мировую экономику. Эта, как и любая другая программа, предполагает конкретные меры.

Однако их мы не увидим ни в подписанном премьером В. Павловым и опубликованном постановлении: «Об организационных мерах по разработке производственных программ и прогнозов социально-экономического развития предприятий, регионов, республик и Союза ССР в условиях формирования рыночных отношений», ни в его выступлении перед депутатами Верховного Совета СССР.

О чем говорит Валентин Павлов? О необходимости предоставления ему фактически президентских полномочий. О преобразовании экономики не говорит ничего, лишь констатируя, что приватизация должна начинаться с предприятий и в основе ее должна лежать коллективная, а не индивидуальная собственность. Зато, высказывает обвинения в адрес «партий и движений, которые на волне нестабильности пытались прийти к власти». Ранее бдительный премьер нагнал страха слухами о заговоре банкиров. С прямой задачей кардинально изменить ситуацию в экономике и финансах правительству не удалось. Однако, как витиевато объяснил докладчик,«наметилась тенденция к увеличению производства тканей, масла и мяса».

Что это за партии и движения, каким образом они пытались прийти к власти–непонятно. Однако, самое главное, где населению можно купить масло и мясо? Как говорил М. Жванецкий «А, действительно, где? Они все время, видимо, нас где-то не там ищут или мы все время где-то не там находимся». Однако М. Жванецкого на заседании Верховного Совета не пригласили, а депутаты этих вопросов как-то не задали. Заключительным аккордом дискуссии, пишет «Независимая газета», стало выступление депутата В. Алксниса, который назвал текст Союзного договора антиконституционным, объявил, что налицо конфликт между Президентом СССР и Верховным Советом СССР, между Президентом СССР и Кабинетом министров страны. В создавшейся обстановке он призвал поддержать Кабинет министров, а не М.С. Горбачева. После произошедшего было логичным ожидать, что президент СССР в своем интервью Центральному телевидению, по итогам совещания в Кремле о проблемах приватизации даст разъяснения по многим вопросам.

Однако этого не произошло. Фрагменты интервью, опубликованные газетой «Известия» показывают, что ответов либо нет, либо они очень расплывчатые. «Этот процесс (приватизации),–говорит М.С. Горбачев,–проходит очень сложно. Сейчас эти вопросы обсуждаются в Верховном Совете Союза и в Верховных Советах республик, в научных центрах и трудовых коллективах. Позиции порой взаимоисключающие… Вы обратили внимание, что сказал присутствующий на встрече рабочий? То, что решается по собственности, должно быть понятно каждому трудовому человеку и осуществляться так, чтобы социальная справедливость не ослабевала, а усиливалась». Следует пояснить, что ссылаться на мнение рабочих, простого народа было тогда почти ритуальным.

Не смотря на то, что, как уже отмечалось, абсолютное большинство избирателей, поддержало несоциалистическую программу Б. Ельцина, газета «Правда» в эти дни пишет: «в сознании рабочего человека сохраняется склонность к социалистическому выбору» ,«народ не желает приватизации государственной собственности» ,«народ против свободы предпринимательства»,«народ призывает вернуться на рубежи 1985 года». Видимо поэтому М.С. Горбачев, в отличие от своих оппонентов, осторожничает.«Что касается, включать ли в название Союза слов о«социалистический»,–пояснил М.С. Горбачев,–то договорились, что включение в название слова «советский», т.е. Союз Советских Суверенных Республик подчеркивает преемственность. Нам нужны сильные республики и сильный центр».

А республики тем временем живут своей жизнью. В интервью газете «Известия» председатель ВС Литвы В. Ландсбергис объясняет, почему в новый Союз его страна не войдет ни при каких обстоятельствах. А лидер Казахстана Н. Назарбаев, о чем пишет «Независимая газета», выступает с весьма своеобразной инициативой. «Один из ведущих гроссмейстеров Совета Федерации Нурсултан Назарбаев, - пишет обозреватель Виталий Портников,–передвинул короля, как можно более далеко, предложив главам республик собраться самостоятельно (без М.С. Горбачева). Так что, в Алма-Ате соберутся без председательствующего? А вдруг это кресло займет Б. Ельцин?».

Итак, сухой остаток. Есть программа «Согласия на шанс» Г. Явлинского, фактически, одобренная Советом Федерации. Есть готовый Союзный договор, который разослан республикам, но который депутаты Верховного Совета СССР назвали неконституционным. Есть глава Правительства В. Павлов, который ведет самостоятельную игру, примеряя на себя президентские полномочия. Есть Б. Ельцин, находящийся с официальным визитом в США и становящийся фактором международной политики. В общем, вместо согласия во имя реформ, говоря словами В.С. Черномырдина, страна в эти дни стояла «враскаряку». Надолго ли?