В00РУЖЕН- ЗНАЧИТ ОПАСЕН?

Дискуссии о праве на личное оружие еще не закончились в Америке, но уже начались в Советском Союзе

На очередной пресс-конференции в МВД СССР 4 июня были оглашены такие цифры: из 24 875 совершенных у нас в 1990 году умышленных убийств и покушений на умышленные убийства в 1780 случаях использовано огнестрельное оружие. Таким же способом совершены 1072 разбойных и 34 бандитских нападения, 1857 хулиганств, причинено 532 тяжких телесных повреждения. Увеличилось число других тяжких преступлений, где виновные применяли оружие.
Но это одна сторона вопроса. Есть и другая: у потерпевших в приведенных случаях оружия не было. На вопрос «Известий» об изучении опыта других стран, где защищаться с помощью оружия можно, последовал уклончивый ответ: изучали, но ничего полезного не нашли. Попробуем поискать мы — журналисты.

Взгляд из Нью-Йорка

...Под вечер остановился у придорожной лавки перекусить. Чуть поодаль от стеллажей, заставленных банками и бутылками пива, в придорожной лавчонке, служившей как бы пограничным пунктом городка Милан, что в штате Огайо, выставлены были десятки ружей, винтовок, револьверов и огромных ножей-тесаков. Выставлены — на продажу.
Чтобы купить винтовку, револьвер или тесак, вам не должно быть меньше шестнадцати. Так объяснили мне в лавчонке.
Позже занесло меня в Луисвилл, штат Кентукки. Зашел в ломбард. Американские ломбарды славятся фантастически богатыми оружейными запасами. Такое впечатление, что американцу, который оказался вдруг без денег, но которому деньги нужны позарез, нести из дому вроде и нечего, кроме как браунингов, Смит энд уэссенов, берет, кольтов, магнумов.
Как купить — не проблема. Надо заполнить анкету, состоящую — я подсчитал — из девяти пунктов, один из которых просит вас правдиво ответить на вопрос: «Имеете ли вы судимость?» Да еще надо предъявить права или любой другой документ с указанием вашего возраста: вам не должно быть меньше двадцати одного года. Или, если вы покупаете длинноствольное оружие,— меньше восемнадцати лет.
«А если я,— спрашиваю продавца,— навру, отвечая на вашу анкету, как вы меня проверите?» Ответ был примерно таким: если вы потом попадетесь и следствие поднимет документы, вранье ваше будет обстоятельством отягчающим.
Но чтобы попасться, надо вначале совершить преступление. А преступления в Америке совершаются чаще всего с применением огнестрельного оружия. По статистике, приведенной журналом «Ньюсуик», в период с семьдесят девятого по восемьдесят седьмой год — это наиболее систематизированные данные — ежегодно совершалось в среднем 9.200 убийств, 12.100 изнасилований, 210 тысяч ограблений и 407.800 хулиганских нападений с использованием пистолетов или револьверов. (Винтовки, автоматы, ружья не учитываются, они проходят по другой статистике). Как свидетельствует «Ньюсуик», в частных руках в Соединенных Штатах сосредоточено по меньшей мере двести миллионов единиц огнестрельного оружия. Шестьдесят или семьдесят миллионов из них — пистолеты или револьверы.
Статистика поразительная. Но еще поразительнее то, что мало кто в Америке всерьез говорит о перспективе даже необычайно отдаленной — введения запретов или попросту жестких ограничений на продажу оружия малых форм частным лицам. Речь в лучшем случае идет об ограничениях косметических, которые могут слегка укрепить контроль за тем, кому продается оружие, но никак не разрушить оружейный рынок, оцениваемый в миллиарды и миллиарды долларов.
Конституцией даровано американцам право на владение оружием. Право это, однако, относится к тем далеким временам зарождения и утверждения республики, когда без оружия и в самом деле было не обойтись. Но ссылки на давность малосостоятельны: конституция есть конституция, и то, что записано там, — высший закон. Это раз. И, во-вторых, владение оружием для многих американцев — способ физически выжить в сегодняшних условиях, когда преступность растет и становится злее.
Заполнение анкеты о девяти пунктах — это контроль. И предъявление документа, подтверждающего, что тебе исполнилось шестнадцать, — тоже контроль. В некоторых штатах ты не имеешь права носить оружие, если
не располагаешь соответственной лицензией. В других — лицензия не нужна, но носить ты его обязан так, чтобы оружие было видно. Чтобы все (и в особенности — полиция) знали: ты человек вооруженный. Это тоже контроль.
Ни в коей мере не отвергая права рядовых граждан владеть оружием, всевозможные общественные и политические организации добиваются сейчас того, чтобы контроль ужесточен был до такой степени, когда бы резко снижалась возможность законной продажи оружия лицам, склонным к преступлениям. Под такими лицами имеются в виду те, кто уже однажды был осужден или кто страдает психическими заболеваниями.
Определение «законная продажа» я выделяю особо: в Америке необычайно обширен черный рынок оружия. Кроме того, если, допустим, сосед решил продать свою винтовку соседу, то те правила, которые распространяются на сделки, осуществляемые через магазинный прилавок, на такую сделку распространяться никак не будут.
Законопроект, который сейчас обсуждается в конгрессе и который получил название «Билль Брейди» — по имени Джеймса Брейди, рейгановского пресс-секретаря, тяжело раненного во время покушения на тогдашнего президента в марте восемьдесят первого года, — знаменует собой шаг, весьма скромный по стандартам многих других стран, но очень существенный по стандартам американским. Если законопроект будет принт, зайти в магазин и с ходу купить револьвер или винтовку — даже заполнив анкету и предъявив права, — уже будет нельзя: придется ждать семь дней. Только через семь дней после того, как вы заполните анкету или что-то там еще вы сможете получить свою покупку.
Расчет, видимо, такой: часто преступления совершаются «под горячую руку». Тебя обидели, ты выскочил, купил пистолет, вернулся и всадил в обидчика несколько пуль. Почти таким был сценарий покушения на Рейгана: Джон Хинкли, человек, психически не совсем уравновешенный, в попытке отомстить за отвергнутую любовь и привлечь все-таки к себе внимание «дамы сердца» приобретает дешевенький револьверчик и стреляет в главу государства, понимая, что лучшего способа обратить на себя внимание и не найти.
Прошло десять лет с того дня, прежде чем Рейган, который был тяжело ранен и висел буквально на волоске от смерти, согласился с тем, против чего он всегда выступал решительно: надо усилить контроль за продажей оружия. Бывший президент — в десятую годовщину покушения — публично поддержал «Билль Брейди», который, кстати говоря, уже однажды — три года назад — был с треском провален в конгрессе. Не без рейгановского участия...
Семь дней обязательного ожидания в практическом смысле мало, конечно, что изменят. Но психологическое значение этого законопроекта, если он будет принят, окажется существенным: процесс контроля за продажей (но не за владением оружия!) выйдет наконец из тупика.
Конечной целью этого процесса Сарра Брейди, жена бывшего президентского пресс-секретаря и руководитель лоббистской организации «Хэндган Контрол», видит составление общенациональных списков всех лиц, осужденных за серьезные преступления, и всех психически больных лиц. Будь такие списки, продавец оружейного магазина или ломбарда, мгновенно наведя справки по телефону или по компьютеру, знал бы, кто стоит перед ним и просит продать револьвер.

Но цель эта вряд ли будет достигнута. По оценкам министерства юстиции Соединенных Штатов, составление списков потребует несколько лет и по меньшей мере ста миллионов долларов. Во вторых, против списков уже выступают защитники прав и свобод человека. И, в-третьих, никто не помешает человеку, в этих списках не фигурирующему, купить винтовку, чтобы гут же перепродать ее тому, кто имеет более чем достаточно оснований самому в оружейном магазине не появляться. Согласно подсчетам социолога Джеймса Райта, восемьдесят три процента преступников-рецидивистов покупают себе оружие на черном рынке.

Пример Нью-Йорка — и города, и штата — в этом смысле показателен. Нью-йоркские законы, касающиеся владения оружием, — самые, пожалуй, жесткие во всей Америке. Чтобы иметь револьвер, ты должен иметь лицензию. У каждого, кто обращается за лицензией, снимают отпечатки пальцев и причем сдирают за это сорок четыре доллара. Плюс сто тридцать пять долларов за то, что обращаешься с просьбой. Суммы, надо сказать, немалые, можно два револьвера за такие деньги купить...

Как вы думаете, сколько граждан в этом многомиллионном городе имеют лицензии на владение «малым оружием»? Всего шестьдесят одна тысяча. А сколько из них имеют право на ношение оружия? Двадцать семь тысяч. Двенадцать тысяч из них — бывшие сотрудники правоохранительных ведомств.

В соответствующий отдел нью-йоркской полиции ежегодно поступают порядка полутора-двух тысяч заявок на выдачу лицензии, которая давала бы право носить револьвер или пистолет. Отвергается, как правило, семьдесят пять процентов заявок. Те, кто подает заявки, должны представить полиции убедительные доказательства того, что он (или она) постоянно сталкивается с угрозой своей жизни.

Нью-йоркские законы жесткие. И все же преступность и в штате, и в городе необычайно высока... Перспектива? Она проста: Америка останется оружейной столицей мира.

А. ШАЛЬНЕВ. соб. корр. «Известий».

Взгляд из Москвы

Итак, Америка, даже пережив несколько покушений на жизнь своих президентов, не собирается, похоже, отказываться от права граждан владеть оружием. Есть несколько объяснений такому положению. Одни считают, что причина «оружейной вольницы» в святом отношении американцев к своей конституции. Но есть и такое мнение: американские службы общественной безопасности не способны обеспечить стопроцентную защиту граждан от нападения преступников. А раз так, то человек имеет право обороняться всеми доступными средствами. В том числе и с помощью оружия...

У нас на первый взгляд положение совсем иное: Конституцию мы переписывали уже несколько раз и еще собираемся. А главное — «ношение, хранение, приобретение, изготовление или сбыт огнестрельного оружия (кроме гладкоствольного охотничьего), боевых припасов или взрывчатых веществ без соответствующего разрешения» в СССР запрещены под страхом уголовного наказания в 5 лет лишения свободы. Статья 218 Уголовного кодекса. Единственно, что роднит нашу советскую действительность с американской, так это разгул преступности. Даже по количественным показателям в этом вопросе мы, похоже, начинаем сближать позиции. Именно поэтому точка зрения американцев на «оружейную вольницу» представляет для нас интерес.

Обеспокоенность ростом преступности, переходящая порой в панику, доказывать не приходится. Это уже аксиома нашего общественного бытия. Вот последние данные. В 1 квартале этого года зарегистрировано 694210 преступлений, темп прироста — 16,6 процента (в прошлом году за аналогичный период — 17 процентов). Из них тяжких преступлений — 113772 (в I квартале 1990 года — 106483). Продолжает сохраняться повышенная опасность на улицах. Там совершено 71564 преступления. Из них около 30 процентов грабежей, 17,6 — хулиганств, 4,2 — причинения тяжких телесных повреждений, 2,4 — разбойных нападений, почти по проценту убийств и изнасилований. Тревожно в Эстонии — рост преступности на 38,9 процента, Армении — 23,3, Азербайджане и Литве — по 18, России — 16,7 процента.

И сегодня не только люди обеспокоены неспособностью милиции остановить «девятый вал» преступности и защитить нас, но и милицейские начальники, похоже, трезво оценивают ситуацию — требуют деньги, технику, кадры! Но ни того, ни другого, ни третьего в полном объеме не получают. Почему? Да потому, что всего этого у нас нет. Давайте честно признаемся: да, и советские службы общественной безопасности не способны обеспечить стопроцентную защиту граждан от нападения преступников. А раз так, то и мы, как и американцы (а чем мы хуже?), должны иметь право обороняться всеми доступными средствами. В том числе и с помощью оружия.

Правда, теоретически такое право мы имеем. В советском уголовном законодательстве есть институт необходимой обороны. Это тот случай, когда защищать интересы Советского государства и личности нам дозволено путем причинения вреда посягающему на те интересы. Правда, при одном условии: способ защиты должен соответствовать характеру и опасности посягательства. В теории все получается вроде бы складно, а вот на практике...

Ученые уже давно ставят вопрос о неэффективности подобного подхода к необходимой обороне. Слишком много условий надо выполнить обороняющемуся, чтобы, не дай Бог, не нарушить довольно призрачный принцип соразмерности защиты и нападения. Поэтому и суды, разрешая подобные дела, поставлены в сложные условия. Конкретный пример. Пьяный Козлов избивал Клесова, бил руками и ногами, причинил телесные повреждения, а затем схватился за нож. В борьбе Клесову удалось вырвать нож и, защищаясь, ударить им Козлова. Нападающий умер, а Клесов был осужден за убийство при превышении пределов необходимой обороны. Суд посчитал, что Клесов защищался ножом несвоевременно, поскольку применил нож уже после разоружения Козлова. Многих трудов стоило довести это дело до Верховного Суда РСФСР, который прекратил все-таки его, признав: Клесов действовал в состоянии необходимой обороны.

Хорошо, что Клесов оказался ловким, а суд — грамотным. А как, позвольте спросить, защищаться законопослушным гражданам против преступников, вооруженных огнестрельным оружием? Таких случаев становится все больше и больше... В 1985 году с применением оружия совершено более 4 тысяч преступлений. В 1989-м — более 5, в 1990-м — уже более 6 тысяч... Только в розыске сейчас находится около 13 тысяч единиц похищенного оружия: пистолеты, автоматы, пулеметы, гранатометы...

Складывается парадоксальная ситуация. Против преступников государство пока бессильно. Приобрести же оружие им можно быстро и по сходной цене. Пожалуйста, на черном рынке автомат Калашникова стоит 7—10 тысяч, пистолет Макарова — от 700 рублей до 1000, граната «лимонка» — всего 100 рублей. А если поднапрячься, то можно приобрести и компактный автомат «Узи». Цена ему — 18— 25 тысяч рублей. Зато перед законопослушными барьер надежный — статья 218 Уголовного кодекса! И получается, что именно мы, соблюдающие советские законы, старающиеся чтить государственные институты, по воле тех же институтов постав, лены в неравное положение перед преступниками. У них есть возможность вооружаться, а нам — нельзя.

Однако парадокс на этом кончается. Как утверждают социологи, несмотря на страх перед уголовниками, подкрепляемый признаниями милицейских начальников в том, что вал преступности захлестывает страну, немногие хотели бы иметь в своем кармане пистолет. Вот данные, опубликованные в журнале «Новое время». Готовых к самообороне с оружием — 4—5 процентов опрошенных. Это в большинстве своем мужчины. Что касается женщин, то среди них лишь 3 процента хотели бы носить в сумочке браунинг или скорее знать, что в «случае чего» у мужа есть пистолет. Большинство из тех, кто голосует за личное оружие, — в возрасте 40—60 лет. Молодых это не привлекает. Среди мужчин поддерживают идею продажи оружия старшее поколение и самые младшие — до 20 лет. Интересно, что эта идея мало привлекает ребят, только что отслуживших в армии. Заметна доля выступающих за «продажу и ношение» оружия среди жителей закавказских республик. В Москве же сторонников торговли оружием немного. Среди руководителей и начальников разных рангов сторонников вооружения пистолетами почти вдвое больше, чем среди всего населения, и почти втрое больше, чем среди военнослужащих и работников МВД.

Впрочем, пассивность работников милиции и военнослужащих в решении этого вопроса понять можно. Им-то чего беспокоиться — они уже при оружии круглые сутки. Раньше-то ведь как было? Отстоял на посту с оружием положенные 8 часов, потом сдаешь пистолет дежурному и идешь домой как простой гражданин — безоружный. А теперь? Теперь министры внутренних дел и обороны страны разрешили своим работникам носить личное оружие и в свободное от работы время. Почему? Сообщение пресс-центра Министерства обороны СССР: «Случаи нападения на военнослужащих, оскорбления их чести и достоинства экстремистскими и уголовными элементами не прекращаются... В каких случаях будет применяться оружие? Только тогда, когда речь идет о реальной опасности для жизни военнослужащих, их родных и близких, защите чести и достоинства личности». Словом, армия и милиция готовы защитить сами себя. Оружие у них для этого есть. Государство выдало.

А как защищаться нам? Нет ответа...

А. ИЛЛЕШ, В. РУДНЕВ.

"Известия" 15.06.1991 г.